Литературная Газета - Литературная Газета, 6636 (№ 12/2018)

Так и казалось, что что-то случилось с ним. И глаза сейчас не такие. Алчные, что ли… Будто жаждет получить, насильно вырвать у судьбы сковороду с настоящими бриллиантами. Серьёзный какой-то был сейчас, даже зло­вещий...

Несколько раз, так, по мелочи, совершали совместные сделки. В последний раз позвонил и сказал, что весь товар реализует сам, а попутные расходы покроет из суммы, полагающейся Арслангужину.

– Хорошо, – согласился тот. Так было и ему проще.

Через неделю товарищ привёз деньги. Хотел их прямо в машине передать, но хозяин уговорил зайти в квартиру – хоть чаю попить.

За столом гость вёл себя неспокойно. Вертелся, как мальчишка, торопящийся играть, а мама заставляет кушать ненавистную кашу. Всё время смотрел на часы на пейджере – средстве связи, который могли позволить себе тогда лишь обеспеченные люди.

Деньги отдавал заметно дрожащими руками. Их было намного меньше, чем ожидалось. Начал сбивчиво объяснять причину. Хозяин не стал требовать каких-то бумаг в подтверждение, даже не успел об этом подумать – тот ретировался. Ушёл, пряча глаза.

Да всё бы ничего, но Арслангужину потом, спустя примерно полгода, совершенно случайно, попались счета, про которые говорил друг, где в расходах цифры стояли раза в три меньше, чем те, которые он озвучил. Получилось даже не пополам, как было совсем недавно, в студенческое время.

Вот так и потерялся. Без вести пропал, можно сказать.

Слышал, конечно, Арслангужин, что он живёт там же, в своём родном городке, магазины держит, но, сколько там был, пешком прогуливался, никогда его не встречал. При желании найти по нынешним временам – раз плюнуть, но считал это делом неправильным, не хотел выглядеть мелочным.

А ведь простил его давно Арслангужин. Обида в самом начале была, которая усугубилась в результате обнаруженной документальной информации, но время потихоньку затянуло рану. Мог, конечно, друг и правду сказать: что деньги позарез нужны на развитие, потом отдал бы. Нет, так тоже не беда. Зато не скрывался бы, а смотрел на товарища прямо.

Когда воспоминания дошли до этого места, мягко постучали в дверь.

– Да, открыто! – хозяин палаты с сочувствием глянул на холодильник, и впрямь уже какой-то надутый, как переевший после работы на даче у преподавателя студент. Тот дёрнулся и стих, будто тяжело вздохнул от мысли об очередном неминуемом уплотнении – понял и он: снова пришли с толстыми пакетами.

Арслангужину захотелось, чтобы за дверью стоял тот его товарищ – именно тогдашний, оставшийся в юности, бескорыстный. Со сковородой дешёвой слипшейся вермишели, но обязательно – в томатном соусе из простой стеклянной банки.

Прошёл бы в палату, поставил сковороду на стол. Искренне, добродушно, щедро улыбаясь, сказал бы:

– Подплывай, друг, здоровье твоё поправлять будем!..

В ладу с собою – живи заботойВыпуск 16

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Башкортостана

Теги:Поэзия Башкортостана

Фаниль Буляков

Родился в 1980 году в селе Имангулово Учалинского района Республики Башкортостан. После окончания БашГУ в 2000 году начал свою трудовую деятельность в детской телерадиостудии «Тамыр» в Уфе редактором телевидения. Вёл передачу «Тай-тулак». В 2006 году окончил ИПК работников ТВ и РВ в Москве по специальности «телерадиожурналистика». В 2012 году получил диплом БАГСУ по специальности муниципальное управление. Работал корреспондентом, директором МБОУ СОШ с. Имангулово. С 2011 года по настоящее время – глава сельского поселения Имангуловский сельсовет. Творчеством занимается со студенческих лет. В 2009 году вышел сборник стихов «В поисках точки отсчёта».

* * *

Раскаты грома – небес рыданье…

Зачем в испуге стремишься прочь? –

Ты молний властных страшись молчанья,

Живых и смертных влекущих в ночь.

Не доверяйся людской стихии –

Мятежным силам, порой, под стать,

Невзгод встречая глаза сухие,

Своей надежде не дай пропасть.

Как омут хищной грозит зевотой,

Так жизни бренной – водоворот.

В ладу с собою – живи заботой,

И тихий берег тебя найдёт.

Всё преходяще, мой друг, всё зыбко,

Все наши судьбы одних кровей…

И мимолётной твоей улыбкой

Роса на жухлой блеснёт траве.

* * *

Сгорал закат. Душа смирялась с тьмой.

Уснуло тело, только ей не спится.

И колют мысли острою иглой,

И сон украденный – во мгле таится.

Чернеет ночь… Полна волненья грудь.

Осколками души – мои итоги.

Но верую, что вновь когда-нибудь

Мне поутру роса омоет ноги.

Я пробегусь по травам в серебре

И золотых лучей коснутся руки,

Вчера я заблудился сам в себе,

Но завтра – всё! – конец моей разлуки.

Ночь коротка… Ещё душа бодра,

И мысль меня счастливо озаряет:

Надежда, ты, как мать, ко мне добра,

Не вечна ночь.

Гляди, – заря пылает!

* * *

Земля очнулась от живительных лучей,

От ласк желанных и от чувственных речей.

И сквозь сугробы пробиваются ручьи

И вторят нам: «Мы не твои, зима, – ничьи!»

Дыханье вешнее. Над пашнями пары.

И за ночь выткались зелёные ковры.

Земные запахи мою вздымают грудь.

Весна бежит. И я за ней. И лёгок путь.

Веселье в сердце! Что наделала весна!

И я от счастья в двух шагах, и не до сна.

Вот так бы взмыть на крыльях высоко,

Судьбу и ветер чувствуя виском.

* * *

Пусть отдохнут…

Стреножу лошадей.

Остудит ветер взмыленный их стан.

Богаче станет завтра иль бедней,

Я раб его владений или хан?

Сечёт губу коням степной ковыль,

И ноздри фыркают над сон-травой.

Ночь коротка и день остыл, как пыль,

И тьма меня укрыла с головой.

Как будто меч рассёк кромешный мрак,

Искрится звёзд сверкающая соль.

Устало сердце и не знает как

Унять души немеркнущую боль.

Насторожились кони на лугу…

О чём их думы? Кто их сон украл?

А вдруг заря споткнётся на бегу,

Седою мглой накрыв седой Урал?..

Но вот восход! Встаю на стремена,

Судьбе навстречу птицею лечу.

О новом дне радеть – не скакунам,

Мысль о стране –

Мужчинам по плечу.

* * *

Черёмухи листочком – соловей

Коснулся нежно сердца моего.

Не цветики пьянят, – вина хмельней –

От песни замираю заревой.

И как не разорвётся – ты спроси –

Сердечко птахи певчей на заре?

Сладчайший звон, целебнее росы,

Врачует грудь мою, любви скорей.

На крылышках мелодия парит,

Из клюва изливается, как пар,

И дышит лист предчувствием зари,

И соловьиный славит чудный дар.

Волнуется черёмуховый цвет,

И соловьём душа моя поёт,

И в голубую высь берёт разгон,