Литературная Газета - Литературная Газета, 6634 (№ 10/2018)

– Начальные страницы твоей книги напомнили о нашей поездке по журналистским делам в Софию в июле 1990 года. Мы тогда застали в центре города лагерь забастовщиков, они требовали немедленных политических перемен, – этакий болгарский «майдан». В те же дни вынесли из мавзолея тело Георгия Димитрова, кремировали и захоронили рядом с могилами его родителей.

– Да, то были события, как говорится, рубежные. Вскоре стала усиливаться многоходовая операция по идейному и моральному развенчанию Георгия Димитрова как национального лидера Болгарии и как человека. Подоплёка «промывки мозгов», которая длится по сей день, – чисто политическая, конъюнктурная: представить социалистический период, когда партия Димитрова была у власти, временем национального предательства и тоталитарного правления, опорочить и оттеснить левые силы, которые придерживаются иной точки зрения.

Однако есть и другая тенденция. Проходят научные конференции, издаются книги, не останавливается исследование жизни и деятельности Георгия Димитрова. Его обширный «Дневник» (описание событий с 1933 по 1949 год) издан на семи языках. В 2000-е годы вышли оригинальные научные биографии Димитрова в Болгарии, Великобритании, Франции. Парадоксально, но на русском языке нет ни его «Дневника», ни обстоятельной биографии, хотя Димитров именовался у нас «искренним другом», «горячим сторонником» и т.п.

Если говорить кратко, личность и судьба самого известного в мире болгарина вызвали желание создать его жизнеописание в научно-художественном жанре.

– И что же? Какой видится его судьба? Что открылось особо поучительного?

– Димитров «сделал себя сам» упорным самообразованием и самовоспитанием. Он – типичный пассионарий, его поступки диктовались не заботой о личном благополучии, а интересами простых людей из своего класса (сын мелкого ремесленника, он начинал наборщиком в типографии, был реальным пролетарием). И когда умер в 1949 году, остались только личные вещи и обширная библиотека, которую он собирал с юных лет.

Его жизнь – настоящая драма революционера первой половины XX века. На судьбе Димитрова отразились главные силовые линии и противоречия эпохи: войны и революции, народные движения и привлекательные социальные проекты, благородные порывы человеческого духа и террор, насилие, оправдываемые идеологическими доктринами. Конечно, и Димитров ошибался, заблуждался, шёл порой на унизительные компромиссы. Однако судить о политическом деятеле прошлого, опираясь только на современные правовые нормы и нравственные представления, и бессмысленно, и безнравственно. Да и так ли уж ныне соблюдаются торжественно провозглашаемые принципы?

– Были, наверное, и открытия, которые делает для себя каждый автор, изучающий биографию человека нерядового?

– Интересны, например, взаимоотношения Димитрова и Сталина. Весной 1934 года, после Лейпцигского процесса, Димитров без оглядки на последствия изложил Сталину свои нестандартные взгляды на промахи коммунистического движения. Тот не сразу, но согласился, и эти идеи стали основой решений VII конгресса Коминтерна по сплочению антифашистских и антиимпериалистических сил. Потом Димитров всё прочнее вписывался в советскую политическую систему, осью которой был вождь. Но, как писал юго­славский мемуарист Милован Джилас, Димитров «относился к Сталину как дисциплинированный революционер, повинующийся вождю, но думающий самостоятельно».

Подтверждение – история становления государственной системы Болгарии, недавнего сателлита гитлеровской Германии. Ещё в годы гражданской войны в Испании Димитров размышлял о народно-демократической республике – государстве антифашистском, левом, с многопартийной политической системой и многоукладной экономикой при господстве государственного сектора. При этом он стоял за длительный эволюционный переход к социализму парламентским путём, без диктатуры пролетариата. Идеи Димитрова, хоть и с оговорками, после войны поддержал Сталин. Увы, в законченном виде проект не удалось реализовать: была Хиросима, был Фултон, план Маршалла, удаление коммунистов из правительств девяти стран Запада. Конфронтация нарастала, и Сталин свойственными ему методами стремился цементировать блок СССР и стран Восточной Европы.

Но нельзя согласиться с утверждением, что Димитров, повинуясь Сталину, «навязал» Болгарии «ускоренный переход к социализму по советскому образцу». Давили на него, уже глубоко больного человека, и соратники, охваченные революционным нетерпением и стремлением подражать СССР. И всё же есть исторический факт: за сорок лет Болгария сделала с помощью СССР небывалый цивилизационный рывок, стала индустриально-аграрной страной с развитой образовательной, культурной и социальной сферой. При этом избежала огромных жертв, которые понёс наш народ в годы индустриализации и коллективизации и в послевоенный восстановительный период. Так что «образец» был другой.

В жизни Димитрова немало интереснейших сюжетов!

Во второй половине тридцатых годов он вплотную занимался китайскими делами, постоянно обменивался посланиями с Мао Цзэдуном и организовывал поставки в Особый район Китая оружия и финансовых средств. А в годы Великой Отечественной войны существовало своего рода разведывательное трио: начальник Управления внешней разведки НКВД П.М. Фитин, начальник ГРУ Генштаба РККА Ф.И. Голиков (позже – его преемники) и генеральный секретарь Исполкома Коминтерна Георгий Димитров. Компартии и политэмигранты не видели в этом ничего предосудительного, ведь важно было победить фашизм. Димитров – единственный из крупных политических деятелей, кто боролся за освобождение безвинно арестованных соратников. С 1937 по 1949 год он направил в различные советские инстанции не менее 13 писем о пересмотре дел с приложенными к ним списками от 23 до 132 репрессированных. Многих удалось спасти.

– О твоей работе известный болгарский историк Йордан Баев отозвался весьма лестно: «Книга Александра Полещука многократно превосходит масштаб одной человеческой судьбы и представляет собой обобщённый портрет минувшего исторического периода, чьи уроки не утратили своей актуальности и сегодня». Каковы же эти уроки?

– Хочу привести высказывание Пальмиро Тольятти, соратника и друга Георгия Димитрова. Вспоминая годы совместной работы в Коминтерне, Тольятти писал: «Под его руководством мы почувствовали и убедились на собственном опыте, что старые пропагандистские схемы больше не оправдывали себя, что было необходимо избавиться от значительной части устаревших словесных и умственных наслоений, чтобы обрести свежесть политической инициативы...» На мой взгляд, этими словами не только описана попытка обновления Коминтерна, не увенчавшаяся успехом по разным причинам. В них – ключ к пониманию истоков потрясений, пережитых в 1990-е годы нами и нашими друзьями в соцлагере.