Эрнест Буйвид - Латвийский путь: Из Российской империи в СССР и ЕС. Легенды и действительность (Путевые заметки )

Огромный город, полтора миллиона жителей, уже две недели, как ушёл под воду из-за хлипкой дамбы, которую разрушил ураган, которого ждали целую неделю. Уже две недели нам телевиденье демонстрирует ужасные картины разрушения, американцев, сидящих на остатках крыш своих домов без воды и пищи, банды вооруженных мародёров громящих магазины, учреждения и банки, сбитые ими патрульные вертолёты… Жуть. И это происходит в стране, которая совершенно серьёзно взялась перестраивать по своему образцу и подобию весь мир. Чтоб мы все так жили.

Через четыре дня после этой ужасной катастрофы прилетел посмотреть на утонувший город президент Буш, погладил перед телекамерами по голове одну девочку, которую откуда-то вытащили и улетел. А телевиденье уже показывает врачей, которые отправляют на тот свет больных, поскольку им их лечить уже нечем… Вот это — уже совсем, как у нас, где этим летом в Латгалии мошка всех коров заела, а наше государство смогло только их (мертвых коров) снимать на видео и показывать нам по телевиденью в передаче «Панорама». На лечение или борьбу с мошкой в бюджете средств не было предусмотрено.

Что же происходит? Может быть на Новый Орлеан неожиданно упал астероид? Или это звёздные войны, и американское суперчеловечество уже не может ничего противопоставить?

Нет, это побережье США, где ураганы проходят четыре раза в год совершенно обычное и тривиальное явление. И всегда всё разрушают. И никаких проблем не составляет построить дамбы любой высоты и прочности, равно как и дома, выдерживающие любой ветер. Необходимо сформулировать только соответствующие требования строителям. В строительных нормах и правилах всё расписано.

Вот аналогичный случай, но из другой жизни. В 1966 году в Ташкенте произошло землетрясение, разрушившее значительную часть города. Госстрой СССР, исходя из силы землетрясения и прогнозов учёных после этого установил, что всё там должно строиться в расчёте на 8 баллов сейсмостойкости. И всё. Больше там ничего никогда не рушилось, хотя землетрясения до 5–6 баллов бывали не раз. Я сам однажды был свидетелем, ночью гостиницу трясло, моя кровать ходила по полу. Утром дежурная скучным голосом подтвердила — «землетрясение было. 4 балла». Обычное дело. Да и все решения о помощи Ташкенту в 1966 году были приняты через 2 часа, а не через 4 дня. А к осени уже был построен новый район Чиланзар — для расселения пострадавших. Но всё это происходило во времена тоталитаризма и отсутствия свободы слова — главной ценности рыночного человечества.

Можно ли повторить в самой великой стране демократии и гражданского общества то, что осуществила «империя зла» вместо разрушенного построить новое, чтобы оно больше не рушилось от ветра? Нет, это не возможно. Другая экономика.

Во-первых. Все имущество в районе, где прошла теперешняя «Катрина» застраховано на 150 миллиардов долларов. Представляете себе эту сумму? Десять Латвий. Если построить так, что строение не будет бояться «Катрины», то кто будет страховаться? А страховые компании — одни из самых мощных и богатых финансовых предприятий США, да и всего мира. Вы хотите их лишить заработка — 150 миллиардов мимо их кассы? Чтобы отнять такую сумму — нужна армия, с авиацией, артиллерией, танками, и не известно — кто победит.

Во-вторых.Строительство ветроустойчивых сооружений — зданий, предприятий, дамб их удорожает. Значит всё, что будет там производиться, будет дороже и не конкурентно способно. А это — вообще хана, банкротство местной экономики. Такое могла только плановая экономика — просто эту себестоимость заложили бы в план. И всё.

В-третьих.Великие принципы гражданского общества и демократии состоят в том, что каждый имеет право делать то, что он хочет и может, а делать ему то, что он сам сделать не может — ни кто не обязан. Конкуренция. И государство в том числе. Не для того оно существует — демократическое государство. Ведь строительство каких-то сооружений в Новом Орлеане — это ущемление других регионов, нарушение конкурентного равноправия. Ни кто этого не допустит. «Спасение утопающих — дело самих утопающих». Вот великий принцип гражданского общества. И это не преувеличение. Просто надо помнить, что тонут — конкуренты. И в рыночной экономике конкурентов топят, а не спасают.

Вот и получается, что эти американцы имеют полное право строить свои дома из картонных панелей, которые опять улетят, когда придёт следующая «Катрина», но у них ещё есть право, если их не смоет, сидеть на оставшейся трубе и говорить о президенте всё, что они придумают, когда он опять прилетит на вертолёте и помахает им рукой. Великая американская демократия. А чтобы они не сильно расстраивались, им будут рассказывать, какие они богатыри и супермены, и показывать на видео, как они всех побеждают.

Вы тоже не переживайте — мы тоже такое государство строим. И нам всё это уже рассказывают. И не рассчитывайте, что вам кто-то в чём-то поможет. «Help your self!» помните такую песенку? Том Джонс пел. Для вас.

В марте в Киргизии революция. Она возникла и снесла всё, что было в Киргизии совершенно мгновенно, так быстро, что ей даже не успели вовремя придумать никакого поэтического названия. Но она — уже третья за очень короткий период, и это говорит уже о происходящем системном развитии в постсоветском пространстве. Что — опять «процесс пошёл», как говорил известный основоположник постсоветской жизни? Что же это за процесс и что его двигает? И куда?

Реформы, проводящиеся уже 15 лет на всём постсоветском пространстве, представляют везде одно и то же попытку сменить цель хозяйствования — перейти от хозяйства ради удовлетворения потребностей государства и общества к хозяйству ради получения прибыли. Хозяйствование ради удовлетворения потребностей в нашем обществе уже считается жутким нонсенсом, хотя его изобрели отнюдь не советские социалисты, оно существовало всегда, с самого первобытного общества, и всё развитие происходило только ради удовлетворения потребностей. Поменяли цели человечества всё захватившие торговцы. И сегодня происшедшая смена целей сопровождается сменой всех базовых понятий, в которых оценивают экономические явления и саму жизнь, и сменой показателей.

Эта смена оценки приводит к катастрофическим последствиям — целые отрасли хозяйства, необходимые для нашей жизни, оказываются совершенно бесполезными в целях получения прибыли и умирают. В своей жизни мы постоянно с этим сталкиваемся, свежий пример — наше умирающее здравоохранение. Оно в этой системе обречено. Вместе с ним обречена и значительная часть пока живущих, та часть, которая не способна приносить прибыль нашим коммерсантам-врачам, она должна умереть. «Демократическое» общество считает, что лучше, если она это сделает спокойно, без революций, так как это угрожает коммерции. Но так не получается, народ тихо вымирать в связи с коммерческой необходимостью не согласен. За редким исключением.