Илья Кормильцев - Non-fiction

ОБ:Мне кажется, что вы абсурдистский момент затронули.

АТ:А это важно, абсурд всегда будоражит мысль.

ОБ:Но не надо доводить до абсурда, мне кажется. Я пока от своего мнения не отказываюсь, я не знаю, кого нужно судить. Если муж имеет неправильную идеологию и убивает свою жену, наверное, нужно разбираться, может у него с психологом проблемы, еще какие-то корни. Я не знаю, кого в данной ситуации нужно судить, кроме мужа, не готова ответить.

ФК:Демократический механизм существует, он давно применяется. Если есть идеология экстремизма называемого, то идеологию нужно запретить, то есть партию запретить. Но людей, членов партии, сажать нельзя.

АО:Идеологию нельзя запретить.

ОК:У нас ситуация, когда на улице гаишник останавливает машину, говорит: «Я вас должен оштрафовать. У вас ремень не пристегнут». А мимо едут по тротуару машину. Я говорю о лицемерии.

МГ:Делаю вам замечание. Я не хочу общих разговоров. В нашей стране очень много всего не так. Я говорю об очень конкретной вещи, которая мне интересна: как должны работать демократические механизмы в стране, которая декларирует себя демократической. Как она, столкнувшись с радикалами, должна себя вести, что это за демократические механизмы, как они должны учитывать не только мнение большинства, которое не хочет взрывов на улицах, но и мнение меньшинства, в данном случае радикалов.

АТ:Я вот что хочу сказать. Все-таки то, о чем мы говорим, имеет определенные рамки и границы. Фашизм, он и есть фашизм, никуда от этого, Илюша, ты не денешься. Если я в Германии хочу купить книжку «Майн Кампф», я ее нигде не куплю, ни на каком развале.

ИК:И это плохо.

АТ:А на Кузнецком мосту ты ее купишь тут же.

ИК:И это хорошо.

ОБ:Это плохо.

АТ:Я считаю, что это нехорошо, отвратительно, потому что у нас абсолютно не работает Конституция, нам не нужно было никакого закона об экстремизме, если бы у нас работала Конституция, давно уже прописавшая все это. Далее я считаю, что те случаи, о которых ты говоришь, нужно доводить до крови, а потом… Нужно предугадывать эти случаи. Нормальные демократические структуры предугадывают. Допустим, в Штатах, если китаец убил армянина, запрещено называть в печати: «китайский китаец убил армянина». Просто говорят: «гражданин такой-то убил гражданина такого-то», чтобы не разжигать…

МГ:Господин Хум Де Ван убил Маратика Карапетяна — крутой ход демократического государства.

АТ:Это пример. Они пытаются смягчить этот удар. Второе — что бы у нас было, если бы кто-то у нас сжег флаг, его наверняка бы посадили. Но в нормальных странах в уголовных кодексах написано, что сожжение флага не является актом протеста, и флаги там не сжигают. А если сжигают, то за это не тягают в тюрьму. Я хочу вот о чем сказать: мы сейчас говорим о разных вещах, об ответственности, которая наступает в обществе, и как за это должен человек отвечать. Я повторяю: я против тех варварских методов, которые у нас сейчас существуют. Можно было предупредить, закрыть, оштрафовать. И Эдика можно было бы предупредить. Я вам скажу, что на одном из конгрессов писателей международном была такая идея — послать ему личное письмо с просьбой прекратить все эти вещи, инсинуации просто как писатели к писателю. Потом пришли к выводу, что это будет бесполезно.

МГ:Правильно, бесполезно. И что делать? На самом деле власть топорно и предугадывает. Ведь вы не обращаете внимания, что то, что делают с Лимоновым, это предугадывают возможное, гипотетическое преступление, которое он может совершить. Вы за это?

АО:Еще никто не доказал, что он хотел совершить преступление. Может быть, с одной точки зрения, это преступление, а с другой — абсолютное благо. Например, то, что касается Казахстана, допустим, я имею здесь свое совершенно определенное мнение. Я считаю, что Лимонов, пусть даже у них было всего 6 автоматов, и если он имел в своей голове такие мысли, что нужно пойти в Казахстан и сделать что-то, чтобы облегчить положение русских, которые там живут, я убежден, например, что он хотел сделать благо. Потому что в Казахстане жило 8 млн русских, теперь там живут 3. Куда делись 5?

АТ:Почему именно русских? А как армянские там живут?

МГ:Ну, хорошо, он хотел. Он отправляет туда ребят, чтобы они что делали с этими автоматами, порохами? Что делали?

АО:Есть люди, которые относятся хорошо к Фиделю Кастро, а есть, кто плохо. Я отношусь хорошо, за то, что он в 1953 году штурмовал казарму Монкада, их было 10–15 человек. Они совершили самоубийство фактически, но оно положило начало большой революции. Можно как угодно оценивать эти результаты, но именно действия горстки людей положили начало процессу. То есть если бы Лимонов (мы не знаем, хотел он это сделать, или нет, мы можем только предполагать, но это пишет ФСБ, что он хотел поднять восстание), даже если бы он там положил свою голову и жизни своих ребят, вооружившись шестью не стреляющими автоматами, возможно, это было бы и хорошо, и благом для тех людей, которые там живут. Потому что, по сути, он единственный человек, который за этих людей заступается второй раз.

МГ:А что вы называете странным выражением «положил свою голову»? Это значит, что он сделал что?

АО:Ну, может быть, он поднял там восстание.

МГ:Когда вы говорите про восстание, это же не просто сказать «Восстание!», и они слагают свои головы. Это значит, кто-то умрет, и они будут стрелять.

АО:То есть умер бы Лимонов и те люди, которые с ним пришли.

МГ:А другие?

АО:А другие бы воодушевились.

МГ:Это вы имеете в виду русскоязычное население?

АО:Я разговаривал с Лимоновым в 1997-м году, когда он туда приехал. Там планировалось восстание, и он с девятью товарищами приехал туда поддержать русскоязычное население. И я ему объяснил, что здесь все страдают от этого режима, всем плохо, и он сказал замечательную фразу, он сказал, что русские ответственны за то, что здесь происходит, и они должны тут навести порядок.

АТ:А кто дал право русским отвечать за все? Это что, избранная нация? А что делать с полукровками? Я не чистый русский, наполовину украинец, что со мной делать будете?

МГ:А что с казахами делать?

АТ:Вы бред абсолютный несете. Это уже называется национал-большевистский бред. Кто вам дал право?

МГ:Вы благословляете Лимонова на вмешательство в дела независимого государства. Так сложилось, что Казахстан — независимое государство, а вы говорите, пусть он там делает хорошо русским. А казахи?