Литературная Газета - Литературная Газета, 6615 (№ 39/2017)

Кто-то мальчика больно обидел.

Он карабкается на откос

По сыпучей мазутной щебёнке.

Он не знает, что мир не дорос

До единой слезинки ребёнка.

Поезд сбился с галопа на шаг –

Не покорный узде иноходец, –

Но седлает его кое-как

Неосёдлый, беспечный народец.

Конь стальной, вороной – хоть куда! –

Не впервой ему спорить с Бореем.

Вот и тянет мальчишку туда,

Где глаза высыхают скорее.

«Мытарь»

Стоит мужик, свой срам прикрыл

Одной рукой, в другой – обмылок,

И сам Архангел Гавриил

Крыла расчёской трёт затылок.

«Глаза-то – мать честна! – глаза...

Ну, что за притча? – вот бодяга…

Хоть Михаил бы подсказал,

Куда мне с этим доходягой...

Его по совести бы – в ад…

Так он видал того почище.

А в рай?.. – негоже обижать:

В раю такому – скукотища.

Вернуть назад? Отсель – туда

Не добредёт, откуда силы…

Беда, ох, Господи, беда…

Как зачастили из России».

Поэту

Не убоишься брани,

Отвергнешь рабский кнут –

Тебе господский пряник

Печатный подадут.

Ему цена – копейка,

Такая же, как жизнь.

И шепчет плеть-злодейка:

«А ну-ка, откажись!»

Михайловский мужик

«Что это такое?» – спросила моя жена у одного из находившихся здесь крестьян.

«А бог его знает что! Вишь, какой-то Пушкин убит…»

Из дневника А.В. Никитенко

Неловко сгрёб треух овчинный,

Шагнул одной ногой в сугроб,

Из всей России – всех безвинней,

Как будто вправду самый крайний,

С лицом, распаханным ветрами,

Глядит потерянно на гроб.

Коль спросят, «Барина хоронят…» –

Ответит.

Нет – Поэт убит!..

И трёт глаза как бы спросонья.

И крестик чертит кнутовищем…

Сожжён Глагол.

На пепелище

Нам больше нечем говорить.

Чистописание

Как поздняя осень, вдруг поздняя совесть

Решится – ещё не чиста:

Из грязи да в князи – проверить на всхожесть

Озимое поле листа.

Но Чёрная речка с незажитым следом

Крутым рукавом повела:

Сначала отмойся михайловским снегом –

До боли, до слёз, добела.

Липа

Липа! Деревце! Что в тебе ложного?

За какие грехи на беду

От прямого ствола – неподножные –

Ветви тянутся – все на виду?

Вновь, навстречу, по-детски доверчиво...

Чтоб облыжное наше враньё

Запятнало святое и вечное

Непорочное имя твоё.

* * *

Криком благим прервал

Матушки сладкое бремя.

Вот уже – ногу в стремя.

Вот уже – перевал.

Ветер мне горбил спину.

Время секло лицо.

Мать не признала сына.

Сгнило моё крыльцо.

И от погонь шалея,

Насмерть загнав коня,

Землю, как дочь, жалею:

«Маленькая моя…»

Женщиной сначала на свете поживи...

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Поэзия Башкирии

Теги:Тамара Ганиева , поэзия

Тамара Ганиева

(Тимербика Ганеева)

Родилась в 1951 году в деревне Кинзябаево. Поэт, переводчик и драматург. Автор многочисленных поэтических сборников. Заслуженный работник культуры РБ. Член Союза писателей РФ и РБ. Лауреат премии Р. Гарипова (1998), имени Ф. Карима (2004), Б. Бикбая (2013). Лауреат Международного конкурса рассказов имени Махмута Кашгари (2014). Лауреат Всероссийской литературной премии «Словес связующая нить» за лучший художественный перевод на башкирский язык (2016).

Сольилецкая степь

Степь бескрайне беспризорна…

Радостью не блещет путь.

Миражи на горизонте,

чтоб завлечь и обмануть.

Будто, снять забыв тюрбаны,

отдыхают старики,

дремлют древние курганы –

сдержанно невысоки.

Утомлённый путник неба –

солнечное естество –

половецкого набега

здесь справляет торжество.

Плечи степи в жгучих ранах,

беспокойно сморщен лоб,

ковылями-кандалами

скован песенный озноб.

Не объять усталым взглядом

с чудом спорящую степь.

Но зато душе – услада,

а иссякшим силам – крепь…

Словно матушка приветит,

по-отцовски пожурит…

Сквозь века доносит ветер

неизбывный гул копыт…

Женщина

В обличии травинки

я на лугу жила,

медовые росинки

как дар небес пила.

Я солнцу поклонялась,

дружила и с луной

и духом укреплялась,

живя в родстве с землёй.

Ключом с вершин скакала,

искриста и легка.

Тебя я соблазняла,

узнав издалека.

Я ветром бесшабашным,

куда глаза глядят,

беспечно и бесстрашно

врывалась в лес и сад.

Но чей-то голос ловко

остановил игру:

«Угомонись, чертовка!»

Проснулась поутру.

Часы стучат на стенке,

на дольки жизнь деля.

В груди занывшей сердце

вдруг ощутила я.

Мне б ручейком бегущим,

травинкой снова стать,

чтоб в мире том цветущем

часов не наблюдать…

Но сердце простучало

в ответ на сны мои:

«Ты женщиной сначала

на свете поживи».

Перевод Александра Шуралёва

Белая ворона

Вороны каркают, взлетая,

Вершат над городом полёт...

А в стороне от чёрной стаи

Ворона белая – поёт.

Поёт над суетным обозом

Где, выйдя в люди поскорей,

Мы привыкаем к важным позам

Пророков и поводырей.

Обоз в пути.

В нём крикнут слово –

И я подтягиваю в лад...

Мне говорят:

Поёшь толково,

Сойдёшь для хора, говорят.

Сойду.

Но хочется к берёзам,

Где листья падают шурша

И где плетётся за обозом

Моя отставшая душа.

У нас другая песня с нею,

Пою её в другом ладу,

Пусть говорят, что не умею,

Пусть говорят, что пропаду.

Зато душа моя взлетает

Туда, под самый небосвод,

И вдалеке от чёрной стаи

Вороной белою поёт...

Мой мир

Мама – цвета земли и печали,

Думы сердца – как трепет листвы.

Все степные и хлебные дали

В ней живут от весны до весны.

Мой любимый – небесного цвета,

Взгляд бездонен,

А страсть – ураган.

Он пьянит жаром неба и лета,

Ароматом неведомых стран.

Дочь моя – цвета радуги звонкой,

Пахнет мёдом и молоком,

А душа – из мечтаний ребёнка,

Смех весенним звенит ручейком.

Мудрость матери,

Страсть мужчины,

Святость дочки

создали меня.

И живу я светло и невинно,

Этот мир в себе тайно храня.

Перевод Владимира Денисова

Потеря моя – моя находка

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Проза Башкирии

Теги:Миляуша Кагарманова , проза

Миляуша Кагарманова

Родилась в Бурзянском районе Башкортостана. Корреспондент башкирской газеты «Киске Өфө» («Вечерняя Уфа»). Поэт, прозаик, автор двух книг «Хочу тепла, «Перекаты реки Бетеря». В 2014 году присудили второе место за произведение «Салам» («Привет») на Международном конкурсе рассказов тюркоязычных писателей имени Махмута Кашгари.