Литературная Газета - Литературная Газета, 6610 (№ 34/2017)

– Описание войны – от Второй мировой до первой чеченской (опосредовано) – у вас отличается тем, что в романе герой по нитке собирает воспоминания родных, а после уж складывает их для себя в картину мира. На самом деле – откуда материал? Одна из сцен – будто из фильма «Пленный», где солдат вынужден задушить чеченского юношу, дабы пресечь его попытки привлечения внимания: «Рот Катьке зажала – держу, не отпускаю. Потом думала – задохнулась она. Такой грех взяла бы на душу». Другая – будто из горьких мемов про 11 сентября в Америке, когда никто из супергероев не оказался на месте: «По телевизору идут боевики – мир спасает то Брюс Уиллис, то Арнольд Шварценеггер, – а мы, так нам сказали, едем спасать Украину»…

– В моей книге нет описания первой чеченской. И я плохо представляю, о каких мемах вы говорите.

Война в Донбассе – это то, что я видел сам. Война же Великая Отечественная – это опыт моих близких. Истории, которые есть в книге, сотканы, например, из историй жизни моей бабушки и дедушки. Бабушку, когда она была девочкой, война накрыла в Брянске. Дед же воевал в Сталинграде. Им было что рассказать. И я думаю, тот опыт позволит нам быть чуть умнее, чуть мило­серднее сейчас.

А все эти фильмы или мемы – это лишь подражание жизни. Они не из головы берутся.

– Платон, а кто вам ближе в «Детях декабря» – родные крымские герои, жизнь которых вам известна лучше, или донецкие – которые выписаны менее детально, скорее штамповано, и это, наверное, правильный штамп из «уличных» отношений с мировой историей. «Мне кажется, что мы, крымские, выглядим старше, монументальнее, но случись драка – и донецкие переработают нас в уголь», – сравнивает силы ваш герой…

– Это лишь эпизод, лишь восприятие героя. В другой повести жизнь людей Донбасса показана во всей полноте. Я никогда не разделял ни крымских, ни донецких – для меня это родные люди.

– Для вашего героя – в частности, в главе «Дети декабря» – не особо важно, за кого он на этом свете – за Майдан или за антимайдан, ведь, по сути, он вырвался на свободу – мысли, действия, бездействия… «Я тоже приехал в Киев за этим. Быть вне себя, выйти за рамки. Рамки квартиры, «Тавриды», города, Крыма, семьи, фобий, надежд», – признаётся он в собственном беззлобии… Это попытка разобраться в случившейся истории или позиция автора? Толстовская, например.

– И снова я не понимаю, о чём речь. Что значит не важно? Герой – Вадим – как раз-таки и едет в Киев из Севастополя, чтобы разобраться в происходящем, чтобы участвовать самому. Для него это не просто важно, а первостепенно важно. Другой вопрос, что люди и там, и там – одни и те же в основе своей. И страшно, когда эти люди, иногда близкие, товарищи, оказываются по разную сторону баррикад.

– И напоследок. Ваши предыдущие книги – и дебютная «Книга Греха» и сборник рассказов «Рёбра» и «Учитель» – по-моему, складываются в биографическую сагу. Для вас она в первую очередь – роман со временем, историей или всё-таки ставили перед собой другую задачу? Например, написать «о стране» через призму семейной истории…

– О какой биографии тут можно говорить? «Книга Греха» – это экспрессивное произведение, доведённое до грани. В «Учителе» есть моменты, да, которые как-то связаны с моей жизнью. Но в конце концов таковы все книги.

«Дети декабря» – роман не о «стране», а роман о стране и странах, но прежде всего о простых людях. И, действительно, глобальные конфликты в них складываются из конфликтов локальных.

Беседовал Игорь Бондарь-Терещенко

От славословий до проклятийВыпуск 9

Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Книжный ряд

Щербаков Юрий

Теги:Александр Токарев , «Между прошлым и будущим»

О книге публицистики Александра Токарева «Между прошлым и будущим»

Знаменитый французский романист Луи Буссенар как-то назвал публицистику «острой приправой, которой писатели приправляют художественные блюда». Искренне считаю, что молодой астраханский литератор Александр Токарев – мастер по приготовлению такой приправы!

Продолжая «кухонную» аналогию, можно сказать, что его приправа возбуждает аппетит. Другими словами, публицистика Токарева вызывает у читателя желание читать дальше! А разве не главное для писателя – вызвать интерес к своему творчеству? Другое дело – соглашаются ли читатели с мыслями и чувствами, вложенными в текст автором. Публицистика – такой жанр, который как раз и должен рождать желание спорить, сочувствовать или негодовать. Не зря первая книга Токарева называлась «Против течения»!

У заметок, очерков и рецензий автора этого сборника много преданных друзей. Однако хватает и яростных хулителей. Это замечательно! Значит, берёт за живое написанное! Значит, доходят слова публициста по назначению! Тем более что они нарочито политизированы. Разве может быть иначе, если всю свою сознательную литературную жизнь Александр – в стане «левых». Причём настоящих, не липовых. Трудно и опасно быть застрельщиком в жестокой битве за правду! А именно в этой роли уже много лет выступает Токарев, принимая на себя огонь искренних сторонников и беспринципных наймитов российского капитализма. Справедливости ради отмечу, что первых – единицы, зато уж вторых – пруд пруди! Даже не пруд, а болото, где квакают наперебой бесчисленные лягушки. Каждая публикация Александра вызывает зубовный скрежет во вражеском стане. Разве это – не высшая оценка его работы?

Но при всём при том Токарев – мастер рецензирования книг, спектаклей, кинофильмов. «Разбор художественных полётов» у него всегда точен и профессионален. Причём политические мотивы здесь играют не главную роль. Когда-то давно я написал такие строки:

– Пиши на злобу дня!

Редактор крепколобый,

Что ты шпыняешь

Грешного меня?

А ведомо ль тебе:

Так много этой злобы,

Что не видать за ней

И самого-то дня!

Так вот, в своих рецензиях на книги, спектакли и кинофильмы Токарев умеет «за злобой дня» разглядеть настоящее искусство, мастерство писателей, сценаристов, режиссёров, актёров. Конечно, полностью абстрагироваться от реалий нашей непростой жизни невозможно. Да и не нужно! Мышление критика должно быть не косным и ортодоксальным, а живым и гибким. К примеру, о новом романе «Любовь в эпоху перемен» одного из лучших современных русских писателей Юрия Полякова написано уже немало отзывов. Но только Токарев сумел разглядеть, что главный герой книги Скорятин, «журналюга», много сделавший для низложения социализма в СССР, уже в наши дни расплачивается сполна за содеянное: потерей любви и любимых людей, смысла жизни и самой жизни!