Александр Тарасов - Написанное болью

Это при том, что, как справедливо отметил Бершин, при создании Приднестровской Молдавской Советской Социалистической Республики "не был нарушен ни один закон ни бывшего Советского Союза, ни Молдавской ССР. Наоборот, тогдашние законы нарушал молдавский парламент" (с. 85). Основой приднестровцам послужил Закон СССР "Об общих началах местного самоуправления и местного хозяйства СССР" (с. 83). Приднестровцы тщательно все обосновали и доложили Горбачеву. "Кроме того, Горбачева попросили прислать комиссию, состоящую из членов Президентского Совета и Комитета Конституционного надзора СССР, чтобы рассмотреть вопрос о нарушении конституционных норм Верховным Советом Молдавии. Горбачев отмолчался. В Кишиневе это было воспринято как сигнал к действию" (с. 83).

Это тем более показательно, что само по себе провозглашение ПМССР было произведено только для того, чтобы Приднестровье в случае присоединения Молдавии к Румынии осталось в составе СССР (с. 83)! Горбачев и кремлевское руководство это знали, но однако же выбрали сторону молдавских фашистов, противников СССР, а не сторону приднестровских интернационалистов, сторонников СССР .

Почему? Потому что руководствовались классовой позицией (бюрократ-буржуазия против рядовых наемных работников) и страхом перед низовой инициативой трудящихся , страхом перед подлинным самоуправлением .

Дело в том, что приднестровцы - первыми в стране - осмелились действительно уничтожить власть "номенклатуры" на своей территории, то есть отстранить от власти КПСС и передать власть в руки трудящихся , в руки трудовых коллективов .

Сделано это было классическим для революционных трудящихся способом: посредством всеобщей политической стачки . Было это так: "Забастовали два цеха тираспольского машиностроительного завода "Точлитмаш" и послали гонцов за поддержкой на соседний "Электромаш". Посланцы попали прямиком то ли к заместителю директора, то ли к начальнику цеха Владимиру Рылякову, который тут же подключился к организации забастовки. Через день бастовал весь Тирасполь. Через два - весь левый берег. Через три - большая часть крупных промышленных предприятий правого берега Днестра. Бендеры, Бельцы, Единцы, Кишинев, Оргеев в тот период в большинстве своем поддержали тираспольчан - города Молдавии в основном были русскоязычными. К забастовке присоединился и сельскохозяйственный гагаузский юг. Обитатели Буджакской степи, поделенной волею Сталина на две части между Молдавии и Украиной, давно уже вынашивали мечту о собственной культурной автономии в центром в Комрате. Поэтому их присоединение к забастовке было вполне объяснимым. В результате забастовочное движение августа-сентября 1989 года стало общереспубликанским, к нему присоединилось более 400 предприятий" (с. 20).

Думаю, именно в этот момент и испугалось кремлевское руководство - и вступило в сговор с молдавской фашиствующей "номенклатурой": страх перед " восстанием низов ", перед новой революцией, как в 1917 г., перед угрозой распространения такой революции на целую союзную республику , а от нее, глядишь - и на весь Советский Союз, продиктовал Горбачеву позицию: с местной "номенклатурой" (пусть и фашистской) против трудящихся .

Тем более что трудящиеся Приднестровья ясно показали, что там, где они смогли ощутить себя не исполнителями воли бюрократии, а независимыми субъектами политического действия, им не нужны ни Советская власть, ни КПСС . Официальную Советская власть, власть КПСС (как партийную власть) трудящиеся Приднестровья свергли : "Забастовка в самом Приднестровье протекала на удивление организованно. Специально выделенные дружинники следили за порядком и соблюдением введенного на время забастовки сухого закона. В их задачу входило пресечение любых провокаций. Подобная организация была бы не под силу уже умирающей советской власти и ее безвольным руководителям. Перепуганное партийное руководство города во главе с тогдашним первым секретарем горкома Леонидом Цурканом, будучи не в силах сделать выбор между начальственным креслом и требованиями народа, устранилось от проблемы и фактически было свергнуто. Таким образом, Тирасполь стал первым городом на территории Советского Союза, где советская власть была низложена и с августа 1989-го перешла в руки Объединенного Совета Трудовых Коллективов (ОСТК) (курсив мой. - А.Т. ), который на первых порах возглавил начальник одного из цехов завода "Электромаш" Борис Штефан. Рыляков и еще несколько человек стали заместителями" (с. 21). "В ходе забастовки люди почувствовали подзабытую было общность и сплотились. Им удалось прервать информационную блокаду и наладить выпуск собственных изданий, независимых от КПСС. Да и сама КПСС в их глазах теперь выглядела организацией, предавшей народ (курсив мой. - А.Т. ), почему и была фактически отстранена от реальной власти" (с. 22).

Говоря иначе, те либералы (и молдавские, и российские, и зарубежные), которые клеймили приднестровцев как "коммунистов", по большому счету были правы. Только настоящими коммунистами в тот момент были никак не члены КПСС и уж тем более не ответственные партийные работники, "номенклатура". Они-то как раз ни в коем случае не были коммунистами. Настоящими коммунистами Приднестровья были беспартийные трудящиеся, свергнувшие псевдокоммунистическую власть "номенклатуры" - официальную Советскую власть и партийную власть КПСС - и заменившие ее народным самоуправлением в форме власти других Советов - Советов трудовых коллективов.

Собственно, приднестровский опыт тем и ценен, что больше нигде в СССР массам такого совершить не удалось.

И хотя затем процесс госстроительства в Приднестровье был вынужденно введен в "обычные" рамки представительной демократии, именно эта народная инициатива , это массовое самоуправление позволили Приднестровью в условиях экономической блокады продержаться без приватизации и тотального ограбления населения вплоть до момента написания книги (то есть до 2002 г.). Приднестровье оказалось подобным Кубе после краха "Восточного блока": из-за экономической блокады страна резко обеднела , но все обеднели примерно одинаково, никто не грыз друг другу глотку за собственность, люди в массе своей не утратили, в отличие от остального постсоветского пространства, чувства достоинства, не оскотинились .

Смотрите, каким чувством собственного достоинства дышат строки обращения Съезда молдаван Приднестровья к генералу Косташу: "Генерал! Мы, молдаване Приднестровья, могли бы говорить с достойными политическими противниками: Но как нам говорить с уголовниками и живодерами? О чем мы можем спорить с грабителями и насильниками наших жен и дочерей?.. Запомните, генерал, и внушите всем своим компаньонам, что мы считаем низменной и позорной для себя даже мысль о возможности договориться о чем-то с вами. : Мы не призываем вас к покаянию. Вам поздно каяться. Мы советуем вам, организатору и вдохновителю всех наших бед, партийному перевертышу и предателю молдавского народа, понять наконец простую истину. Она состоит в том, что мы - свободные граждане, а не рабы. Мы - народ Штефана чел Маре, митрополита Дософтея, Дмитрия Кантемира, Григория Котовского, Михаила Фрунзе, Иона Солтыса. Мы не потомки Антонеску и Алексяну и не потомки их рабов, как это вам ошибочно кажется, а потомки их победителей. Поэтому мы сложим оружие только тогда, когда ни один кровопийца из вашей уголовной шайки не будет больше осквернять своим присутствием нашу прекрасную и страдающую землю" (с. 138).