Александр Тарасов - Творчество и революция – строго по Камю. Постсоветская левая молодёжь в поисках новой культуры и новой идеологии

Д. Черный прямо, в теоретической форме, утверждает то, что другие, как не теоретики, а поэты и певцы, говорят посредством художественного текста : нам навязывают уход от реальности, нам навязывают «виртуальную реальность» – значит, мы должны обратиться к реальности подлинной . Группа «Навь» так и поет:

Д. Черный пишет об этом так – идеально перекликаясь с Цветковым: «Хозяин заинтересован в невидимости Реальности для потенциальных рабов. Гражданин удален из Реальности, за ширмами реклам (кубиков постмодернизм-сити) он не видит мира вокруг, изменений города и природы (интернет, ТВ), он – зритель составляемого властями постмодернистского сериала о прошлом и настоящем. <���…> Реальность сама по себе пугает, требует многих усилий по запечатлению-восприятию и поэтому художественно неинтересна ни автору, ни читателю: куда интереснее обращаться друг к другу путем монтажа и любого другого глумежа над Реальностью. Вульгаризация художественной области общественного сознания сегодня празднует свою победу в Постсоцреал-Постмодернляндии. В литературе наблюдается такой же религиозный бум, как и в обществе: стремление «загрузиться» новейшей (в основном импортной или местноретроватой) мирововоззренческой оптикой и есть несознаваемый уход от Реальности» (Д. Черный, стр. 131, 140).

О том же самом говорит и Борзыкин: «Когда человек погружается в какую-то микрореальность, он забывает о макрореальности. Тогда с ним можно делать все, что хочешь» («Арт-город», № 22, стр. 16).

Д. Черный так квалифицирует социально-эстетическую ситуацию в сегодняшней России: «Мы, постсоветские литературные авторы и читатели, в силу внешнеобусловленной последовательности изменений нашего эстетического и политического (государственного, народного) самосознания оказались в уникальной и беспрецедентной для всей русской истории точке длящегося безвременья . Официальный политический миф, декларирующий именно такой тип общественного бытия, утверждает, что практически весь XX век Советской России, начавшийся с Великой Октябрьской Социалистической Революции (со всеми его техническими, эстетическими и мировоззренческими инновациями), являлся всего лишь аномалией, случайным аппендиксом, который путем контрреволюции ‘91–93 оказалось не так сложно удалить.

Таким образом восстановленная историческая, а следовательно, и эстетическая, мировоззренческая «справедливость» позволяет прооперированному контрреволюцией желудочно-кишечному тракту (общественному сознанию) «россиян» функционировать по дореволюционным стандартам, не спотыкаясь на периоде пресловутых «70» лет. Ну и слава Богу: жить стало намного легче – никто не зовет вперед к коммунизму, а назад, в ж… капитализма новое поколение «россиян» (дорогой такого «нового» общественного сознания) и само сползет… Да, мы оказались позади собственной истории – вот почему именно безвременьем назовут потомки наше “время”» (Д. Черный, стр. 125).

В этой ситуации многие, кто постарше, растерялись, покорно сложили руки и забились по углам, безропотно дожидаясь конца. Вот как это описывает тот же Борзыкин: «Это называется бихевиоризмом – модель поведения. «Мы так одеты, потому что так мы пьем наше пиво». То есть ты должен ходить туда, улыбаться таким образом, есть вот там-то – и тогда ты будешь вписан в структуру времени. Вот эту мысль они пытаются внедрить… И очень успешно. <���…> Уйти от этого невозможно, потому что эта модель уже существует на всех уровнях, она становится нормой. А люди, которые предпочитают жить по-другому, забились по домам, не ходят на концерты – у них нет ни желания, ни денег на это. Целый пласт творческих людей, которые способны представлять собой индивидуальность, сейчас настолько запуган ситуацией в нравственной сфере (да и в политической <���…>), что они уже готовы считать себя неудачниками. Смириться с этим, тихо сидеть дома и погибать. Я знаю много таких людей» («Арт-город», № 18, стр. 12).

Но небольшое число людей из поколения Борзыкина – и заметно большее из более позднего (им и посвящена эта статья) – не захотело просто плыть по течению, принимать навязанные им извне (и чуждые их внутренним моральным принципам) правила игры, деградировать и медленно умирать.

Именно они и создают сейчас «вторую культуру» – новую контркультуру, собственное социокультурное пространство, сознательно противостоящее официальному. Они пишут и поют песни, устраивают художественные акции и выставки, издают журналы и даже книги. И дело не только в том, что они поняли, что никто за них этого не сделает. Дело еще и в том, что им невыносимо скучно и тоскливо жить в стране, которой нувориши навязывают «культуру», соответствующую их, нуворишей, умственному уровню и вкусам: «культуру» казино и стриптиз-шоу, ресторанов и ночных клубов, жратвы, спиртного и наркотиков, «попсы» и «блатняка», «живописи» Шилова и «скульптуры» Церетели, убогой голливудской кинопродукции и легализованной порнографии вроде проекта «За стеклом», театра, потакающего уголовно-мещанским вкусам «новых богатых», стремительно «желтеющих» газет и журналов (в недавнем прошлом серьезных, имевших хорошую репутацию – вроде «Комсомолки» или «Огонька»).

Вот как пишут об этом сами молодые левые интеллектуалы: «Теперь я учусь в Москве и могу уже смело, на основании собственного опыта , подтвердить: мы были правы, когда писали, что рыба гниет с головы, а все зло идет из Москвы. <���…> Сколько было криков о большевиках, которые когда-то снесли то или иное здание в центре Москвы! А сегодня я вижу: половина исторической застройки безнаказанно уничтожается – и вместо архитектурных памятников возводятся офисы и рассчитанные на наворовавших миллионы чиновников дома в стиле, который очень мной уважаемый автор <���…> назвал «лужковским маразмом». А то и не возводится ничего . <���…> когда я был маленьким, по ТВ скандалили из-за какого-то дуба в районе Арбата. Дуб собирались спилить. Так все метали громы и молнии по поводу «произвола партократов». Какие-то люди устраивали митинги и пикеты. Теперь на углу Нового Арбата и Никитского бульвара снесли целый квартал дореволюционной застройки – чтобы сделать там платную автостоянку <���…> На все приемы в Кремль приглашают Аллу Пугачеву, президент и премьер перед ней заискивают. Таков уровень умственного и культурного развития у тех, кто нами правит . Представьте себе Ленина, который заискивает перед какой-нибудь шансонеткой. <���…> их кумир – Басков. Басков, который на каждом концерте петуха пускает! <���…> Пока я знал о московских театрах только по теленовостям, я наивно верил, что это сплошь что-то интересное. Теперь я знаю, что разрекламированная ТВ «Летучая мышь» вовсе не кабаре-театр, а убогое подражание американским мюзиклам, что там «артисты» не умеют ни петь <���…>, ни танцевать, ни даже правильно двигаться на сцене. А уж пресловутый «Сатирикон» – воплощение «роскошной пошлости» <���…> способный даже антифашистскую пьесу Брехта превратить в прославление фашиствующей мафии! <���…> Впечатление такое, что я попал в Рим, захваченный варварами – и те разогнали (или перебили) образованных и культурных местных жителей (включая певцов, артистов и поэтов) и теперь услаждают свои слух и зрение своими , доступными их дикарскому уму, варварскими зрелищами» («Духовщина», № 3).