Н. Чернышевский - Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 2. Статьи и рецензии 1853-1855 - 1949

Но такой краткий список, как «Dichterkanon», мог легко обойтись без мало известных имен Сомадевы-Батты, Низами, Амриль-каиса и Мотенебби.

Между греческими поэтами нет Гезиода, Эзопа, Анакреона, Сафо; зато есть Бабрий; зато возведены в звание поэтов — угадайте, кто? Ксенофонт и Платон!

Между римскими поэтами нет Катулла (а двойник его, Тибулл, есть); нет Лукана и Апулея, нет Лукреция…

Ограничимся этим. Мы взяли для разбора отдел восточной и классической поэзии, потому что — здесь поэтические репутации совершенно установлены, и при выборе имен не остается места произволу и разногласию. А между тем, сколько тут произвола у г. Нейкирха и как неудачен этот произвол!.. Не можем пропустить еще одной странности: г. Нейкирх почти нигде не говорит о народной поэзии. У него есть испанские романсы, Рейнеке-Фукс, Нибелунги и Оссиан, но нет ни полслова об Эдде и скандинавской народной поэзии, о шотландских балладах, новогреческих песнях; нет ни слова даже о провансальской поэзии, даже о сербских исторических песнях, которые по художественному достоинству не уступают гомеровским, а возвышенностью содержания далеко их превосходят.

Но довольно о том, чего нет в книге г. Нейкирха; посмотрим, как он говорит о тех поэтах, которые вошли в его список. Для примера берем две статейки: одну, длинную, о Гёте; другую, коротенькую, стоящую с нею рядом, о Фоссе. Статейка о каждом поэте начинается его коротенькою биографиею; за нею следует или не следует (как вздумается автору) несколько строк вроде характеристики поэта; потом рассказывается содержание замечательнейших его произведений (важнейшая по объему часть в книге), и статейка заключается указанием немецких переводов, если поэт не немец. Взглянем, как все это делается.

ГЕТЕ

«Иоганн Вольфганг фон Гёте, сын значительных и почтенных родителей, родился во Франкфурте-на-Майне в 1749 году, учился в Лейпциге и Страсбурге юриспруденции и другим наукам (что учился он юриспруденции — сведение ненужное, потому что из этих занятий никакого результата не вышло; что он учился и другим каким-нибудь наукам — само собою разумеется; следовало сказать, чем занимался он преимущественно, или не говорить ничего); сделан в 1776 году легационсратом в Веймаре (следовало сказать, что он жнл при веймарском дворе, а не то, какую должность ему далн); в 1779 году действительным тайным советником сопровождал герцога Карла Августа в путешествии по Швейцарии, где был, впрочем, уже прежде; сделан в 1782 году камер-президентэм и возведен в дворянское достоинство; объехал Италию до Сицилии в 1786–1788 годах (это путешествие важно, но важно по влиянию на поэтическую деятельность Гёте, о чем вдесь не упоминается); сопровождал герцога в 1792 году на походе в Шампань; жил с 1794 г. в дружбе с Шиллером; женился в 1806 году на девице Вульпиус (не нужно), матери его сына. Августа фон Гёте (что это?), который 1830 года умер в Риме великогерцогским гофкамерратом и камергером (зачем вто?); сделай 1815 года первым государственным министром; в 1816 году лишился жены и умер в 1832 году в Веймаре, удалившись от государственных дел с 1828 года. С 1791 до 1818 по должности интенданта управлял придворным веймарским театром».

Можно ли набрать более сведений, опустив все главные факты? Так составлены все биографии у г. Нейкирха. Они сухи и бессвязны донельзя, и нет возможности приискать в них что-нибудь имеющее связь с поэтическою деятельностью поэта. За биографиею Гёте следует его характеристика:

«Гёте величайший поэт Германии, одни из величайших поэтов мира. По гениальности н силе изобретения не равняется он со многими другими поэтами; вообще канвою своих произведений он выбирал события из собственной жизни или сюжеты, которые находил уже довольно подробно развитыми. Но не было другого поэта, ум которго был бы так всесторонне развит и образован, как ум Гёте. Оттого в его сочинениях такое богатство мыслей, что его по преимуществу должно назвать писателем, из которого можно научиться многому».

Но богатство мыслей найдется у всех великих писателей. Были поэты ученее самого Гёте: не в учености дело, а в том, что, не увлекаясь до пристрастия ничем, Гёте вполне сочувствовал всему, «что просит у сердца ответа». Ученость его была только следствием этого всеобъемлющего сочувствия.

Вслед за тем г. Нейкирх начинает рассказывать содержание замечательнейших произведений Гёте, и прежде всего содержание первой части «Фауста». Посмотрите, как оно рассказывается:

«Первая часть «Фауста» одно из замечательнейших и величественнейших произведений во всемирной литературе. Герой этой драмы, доктор Фауст, живший в половине XVI века, которого не должно смешивать с типографщиком Фаустом или Фаустом, жившим до него за столетие (лишнее предостережение, уместное только в подробном рассказе о материалах гётева «Фауста»). Доктор Фауст, человек лет пятидесяти, врач и профессор, отличающийся многосторонними познаниями, но мучимый сознанием их ограниченности; вместе с этим любит он и земные наслаждения, которых ему уделено, по его мнению, слишком мало…»

Вы видите, что опущен пролог; а в э. том прологе смысл всего «Фауста»; в нем тема; все следующие сцены только ее развитие. Кроме того, Фауст вовсе не особенный любитель сердечных или чувственных наслаждений. Такая черта в его характере была бы неуместною прибавкою со стороны Гёте. В том, как Фауст бросается в чувственные наслаждения, как сильно закипает в нем любовь, Гёте выразил не случайную черту фаустова характера, а глубокую мысль. Фауст хотел, ограничась жизнью ума, подавить в себе жизнь сердца, — и Гёте представляет его в ту минуту, как заглушенные на время стремления пробуждаются в нем с неудержимою силою.

«Он ищет отрады в магии; ему является дух земли, не удовлетворяет, однако, его ожиданиям; и он, на пасхальную ночь, хочет прекратить свое отчаянное состояние, приняв яду; как внезапно раздающееся пасхальное пение удерживает его (каким же образом?). На пасху идет он с тупоумным своим фамулюсом Вагнером прогуливаться (зачем же? что выражает у Гёте прогулка эта?); тут к ним пристает пудель и провожает Фауста домой; там принимает человеческий вид и объявляет себя Фаусту «духом, вечно отрицающим», духом зла, Мефистофелем, и говорит Фаусту: «Я буду служить тебе здесь, с тем, чтобы ты был моим рабом там», — «Согласен, говорит Фауст, если ты доставишь мне хоть миг полного удовлетворения здесь». Договор заключен. С презрением к прежним стремлениям говорит Фауст; «Бросимся в шумный поток времени, в пучину жизни».

Где же тут связь? Где смысл сцен? Кто узнает «Фауста» из этого рассказа, почтет его бессмысленным набором фантастических сцен…

«И вот Мефистофель ведет Фауста в буйно-веселую компанию ауэрба-хова погреба в Лейпциге, потом в кухню ведьм, где он молодеет от волшебного питья, имеющего притом такую силу, что Фаусту всякая женщина покажется красавицею», и т. д.