Фернан Бродель - Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

==445

226

Nufiez Dias M. 0 Capitalisme monarquico portuguès (1415—1549). Säo Paulo, 1957 (докторская диссертация). 226 Verlinden Ch. Les rigines de la civilisation atlantique. 1966 p. 11—12, 164.

и снаряжал их (это означало взять на себя затраты по выпуску из гавани), она сдавала их внаем и благоприятствовала торговле своих купцов-патрициев. Речь здесь шла о мощном демпинге, не ускользнувшем от внимательного взгляда Джино Луццатто. Торговые галеры играли свою роль до первых десятилетий XVI в.; они были оружием Венеции в ее борьбе за гегемонию.

Аналогичные системы будут созданы перед лицом еще более расширившегося пространства после открытия Америки и плавания Васко да Гамы. Европейский капитализм, если он и нашел там новые и колоссальные выгоды, не совершил тогда сенсационных прорывов. Дело в том, что испанское государство навязало Совет Индий (Consejo de Indias), Торговую палату (Casa de la Contratacion), Путь в Индии (Carrera de Indias). Как было преодолеть эти накопившиеся ограничения и надзор? В Лисабоне существовали король-купец и, по удачному выражению Нуньеса Диаса, «монархический капитализм» 225 Индийской палаты (Casa da India) с флотами, комиссионерами, государственной монополией. Деловым людям придется к этому приспосабливаться.

И эти системы были долговечными: португальская просуществовала до 1615—1620 гг., а испанская — до 1784 г. Так что если страны Пиренейского полуострова долгое время противились учреждению крупных торговых компаний, то это потому, что государство, приняв за отправные точки Лисабон, Севилью, а потом Кадис, предоставило купцам удобные условия для действий. Машина работала. Кто ее, однажды запущенную, остановит? Часто говорят, что Испания со своим Путем в Индии подражала Венеции — и это правда. И что Лисабон подражал Генуе, но это сравнение не столь справедливо 226. В Венеции все делалось ради государства; в Генуе — все для капитала. А ведь в Лисабоне, где присутствовало как раз новое государство, было все, кроме генуэзской свободы действий.

Государство и капитал — это две силы, ставшие более или менее близнецами. Как действовал их союз в Соединенных Провинциях и в Англии? Эта важнейший вопрос истории великих компаний.

ТРОЙНОЕ ПРАВИЛО

Монополия одной компании зависит от соединения трех реальностей: государства, прежде всего его, более или менее эффективного и всегда присутствующего; торгового мира, т. е. капиталов, банка, кредита, клиентов — мира враждебного либо сопричастного, либо такого и другого одновременно; наконец, подлежащей эксплуатации далеко расположенной зоны торговли, которая уже сама по себе определяет многое.

Государство никогда не оставалось в стороне, именно оно распределяло и гарантировало привилегии на национальном рынке, главной базе. Но то не были доброхотные даяния. Всякая компания отвечала [нуждам] какой-то фискальной операции, связанной с финансовыми затруднениями, которые суть вечная доля современных государств. Компании непрестанно оплачивали снова и снова свои монополии, каждый раз возобнов-

==446

Корабельная верфь и пакгауз Ост Индской компании в Амстердаме Эстамп Я Мульдера (ок 1700 г) Фото Фонда «Атлас ван Столк»

227 Dermigny L La Chine et l Occident, Le Commerce a Canton l, p 86

лявшиеся после долгих споров. Даже внешне мало сплоченное государство Соединенных Провинций знало толк в обложении сборами доходной Ост-Индской компании, заставляло ее ссужать деньги, платить сборы, облагало пайщиков налогом на капитал и, что хуже всего, с учетом реальной стоимости акций по биржевому курсу. Как говорил адвокат Питер Ван Дам, человек, как нельзя лучше знавший голландскую Ост-Индскую компанию (мысль эту можно распространить и на соперничавшие компании): «Государство должно радоваться существованию ассоциации, которая каждый год выплачивает ему столь крупные суммы, что страна извлекает из коммерции и из мореплавания в Индии втрое больше прибыли, нежели акционеры» 227.

Нет смысла настаивать на этом банальном пункте. Тем не менее каждое государство самой своей деятельностью придавало своим компаниям особый облик. В Англии после революции 1688 г. они были более свободными, чем в Голландии, где ощущалось бремя прежнего успеха. Во Франции, если говорить об Ост-Индской компании, то она создавалась и переделывалась королевским правительством по своему усмотрению, была им опекаема и как бы изъята из самой жизни страны, подвешена в воздухе и неизменно управлялась людьми мало компетентными или вовсе некомпетентными. Какой француз не видел этих раз-

221

A.N., A.E., B',760, Лондон, июль 1713г.

==447

личий? Письмо из Лондона в июле 1713 г. сообщало об образовании компании Асиенто (то будет Компания Южных морей, одаренная с самого начала привилегией, которую до этого удерживали французы — снабжать Испанскую Америку черными рабами). «Сие,— говорит наше письмо,— есть компания частных лиц, коим передана сказанная поставка; и здесь повеления двора нисколько не влияют на интересы частных лиц...» 228 Конечно, это слишком сильно сказано. Но уже с 1713 г. различие между положением в делах на разных берегах Ла-Манша было велико.

Короче, хорошо было бы иметь возможность отметить, на каком уровне и каким образом развивались отношения между государством и компаниями. Последние развивались лишь, если первое не вмешивалось на французский манер [в их дела]. Если же, напротив, правилом была определенная экономическая свобода, то капитализм занимал свое место, приспосабливался к любым трудностям и административным причудам. Признаем, что [голландская] Ост-Индская компания — на несколько месяцев более молодая, чем [английская] компания, но первой среди великих компаний добившаяся показательных и завораживающих успехов,— так вот, признаем, что в своем строении она была сложна и причудлива. В самом деле, она подразделялась на шесть независимых палат (Голландскую, Зеландскую, Дельфтскую, Роттердамскую, Хорнскую, Энкхёйзенскую), над которыми возвышалось общее правление Семнадцати господ (Heeren Zeventien), из которых 8 принадлежали к Голландской палате. При посредстве палат правящая буржуазия городов имела доступ к громадному и прибыльному предприятию. Директора местных палат (Gewindhebbers, которые избирали Семнадцать господ) в свою очередь имели доступ к общему правлению компании. Мимоходом подчеркнем в этой характерной раздробленности выход на поверхность экономики городов из-под внешне единого покрова общей экономики нидерландских Провинций, что ни в коей мере не мешало доминированию Амстердама. А также отметим постоянное присутствие в лабиринте Ост-Индской компании семейных династий. В списках Семнадцати господ и Девятнадцати господ (директоров созданной в 1621 г. Вест-Индской компании) неизменно присутствовали несколько могущественных семейств, таких, как амстердамские Биккеры или зеландские Лампсины. Их навязывало не государство, а деньги, общество. Те же наблюдения вы сделаете по поводу английской Ост-Индской компании, или Компании Южных морей, или еще Английского банка, или, чтобы взять пример ограниченный, но лишенный какой-либо двусмысленности, английской Компании Гудзонова залива. Все такие крупные предприятия приводили к небольшим господствующим группам — упорным, державшимся за свои привилегии, нисколько не стремившимся к переменам или новшествам, чертовски консервативным. Они были слишком хорошо обеспечены, чтобы иметь вкус к риску. Мы даже склонны непочтительно думать, что они и лично не были воплощением купеческого разума. Слишком часто говорят, что [голландская] Ост-Индская компания будто бы прогнила в [своей] основе; она прогнила также и с верхушки. По правде сказать, она продержалась так долго