Фернан Бродель - Игры Обмена. Материальная цивилизация, экономика и капитализм в XV-XIII вв. Том 2

==448

Wilson Ch. England's apprenticeship, 1603— 1763. 3d ed. 1967, p. 172—173.

только потому, что зацепилась за самые доходные обмены своего времени.

И в самом деле, участь компаний прямо зависела от монополизированного ими торгового пространства. География прежде всего! Итак, на практике торговля с Азией окажется наиболее прочной основой для таких обширных экспериментов. Ни Атлантика (африканская торговля и торговля с Америками), ни европейские моря, Балтийское, Белое, огромное Средиземное, не будут представлять столь продолжительное время доходных полей для [торговых] операций. Взгляните, в рамках истории Англии, на судьбу Московской компании, Левантинской компании, Африканской компании или же на еще более показательный для нидерландской истории конечный крах Вест-Индской компании. У великих торговых компаний была география успеха, ни в коей мере не случайная. Было ли это вызвано тем, что азиатская торговля проходила исключительно под знаком роскоши (перец, тонкие пряности, шелк, индийские хлопчатые ткани, китайское золото, японское серебро, вскоре [затем] — чай, кофе, лаковые изделия, фарфор)? Европа, испытавшая определенный [экономический] подъем, узнала и быстрый рост аппетита к роскоши. А крушение в начале XVIII в. империи Великих моголов открыло Индию для вожделений купцов Запада. Но торговлю эту делали заповедным полем для крупного капитала, единственно способного пустить в обращение громадные суммы наличных денег, также и удаленность, и трудности азиатской торговли, ее усложненный характер. Ее необъятность с самого начала устраняла конкуренцию, по крайней мере затрудняла ее; она устанавливала планку на определенной высоте. В 1645 г. один англичанин писал: «Частные лица не могут себе позволить совершать столь долгие, опасные и дорогостоящие поездки» („Private men cannot extend in making such long, adventurous and costly voyages") 229. На самом деле это пристрастное суждение, защитительная речь в пользу компаний, множество раз повторявшаяся в Англии и вне Англии и не вполне справедливая: множество частных лиц могло бы собрать необходимые капиталы, как мы далее это увидим. Последний подарок Азии: она кормила на месте служившего в ней европейца. Торговля «из Индии в Индию», исключительно прибыльная, позволила Португальской империи просуществовать целое столетие, а Голландской империи — два века подряд, пока Англия не поглотила Индию.

Но поглотила ли она ее? Эти локальные торговые потоки, лежавшие в основе европейского успеха, что строился на их постоянстве, суть доказательство выносливости существовавшей на месте экономики, которой суждена была продолжительная жизнь. На протяжении этих веков эксплуатации Европа имела то преимущество, что пред нею находились густо населенные, развитые цивилизации, сельскохозяйственное и ремесленное производство, уже организованное для экспорта, и повсюду — эффективные торговые цепочки и посредники. Например, на Яве голландцы опирались на китайцев для скупки сырья на месте производства и для сосредоточения товара. Вместо того, чтобы создавать заново, как это было в Америке, Европа эксплуатировала и перехватывала на Дальнем Востоке то, что было уже

==449

прочно построено. Только ее белый металл позволил ей взломать двери этого дома. И лишь в конце пути военное и политическое завоевание, сделавшее хозяйкой Англию, глубоко нарушит старинное равновесие.

АНГЛИЙСКИЕ КОМПАНИИ

2311* См. по этому поводу обобщающую работу Юргена Виганфа (снабженную обширной библиографией) : Wiegandf J. Die Merchant Adventurers Company auf dem Kontinent zur Zeit der Tudors und Stuarts. 1972.

Английский успех пришел не слишком-то рано. К 1500 г. Англия была страной «отсталой», без могущественного флота, с преимущественно деревенским населением и всего двумя [видами] богатства: огромным производством шерсти и сильной суконной промышленностью (последняя развилась настолько, что мало-помалу поглотила первое). Эта промышленность, в большой мере деревенская, производила на юго-западе и на востоке Англии прочную «простую ткань» (broad cloth), а в Уэст-Райдинге — тонкие ворсистые сукна (kersies). И вот эта Англия с ее 75 тыс. жителей в столице, Англия, которая вскоре станет, но пока еще не стала, чудовищем, с сильной монархией (вышедшей из войны Алой и Белой Розы), с развитым цеховым ремеслом, активными ярмарками, оставалась страной традиционной экономики. Но торговая жизнь начала отделяться от ремесленной; отделение было в общем аналогично тому, которое мы отмечаем в итальянских предренессансных городах.

Разумеется, первые крупные английские товарищества образовывались именно в рамках внешних обменов. Два самых крупных, какие мы можем наблюдать, были в своей организации еще архаичными — это товарищество купцов — экспортеров шерсти (The Merchants of the Staple) (торговым центром, staple, о котором идет речь, был Кале) и товарищество «купцов-авантюристов» (Merchants Adventurers), ведших крупную торговлю сукнами. Первые, Staplers, представляли английскую шерсть, но она перестанет экспортироваться. Так что оставим их в стороне. «Купцы-авантюристы»23 , которые использовали к своей выгоде расплывчатое слово adventurers (фактически обозначавшее в данном случае всех купцов-предпринимателей, участвовавших во внешней торговле), были экспортерами неотделанного сукна в Нидерланды, с которыми была заключена серия договоров (например, в 1493— 1494 гг. или, скажем, в 1505 г.). Мало-помалу лондонские торговцы шелком и бархатом (mercers) и бакалейщики (grocers) заняли первое место среди массы «купцов-авантюристов» и стали прилагать усилия к тому, чтобы устранить провинциалов, которые образовали соперничающую группу купцов к северу от реки Туин. С 1475 г. эти лондонские купцы действуют сообща, фрахтуют для своих перевозок одни и те же суда, объединяются для уплаты таможенных сборов и получения привилегий в рамках вскоре ставшей очевидной диктатуры торговцев шелком и бархатом из их числа. В 1497 г. королевская власть вмешалась, чтобы заставить компанию, центром которой был Лондон, принимать купцов, живших вне столицы. Но принимать их будут лишь на второстепенные роли.

Первая черта, которая поражает в организации «купцов-авантюристов»,— это то, что подлинный центр их компании распола-

К оглавлению

==450

231

Heckscher E. F. p. cit., p. 310.

232 Ibid., p. 362—363.

233 Postan M. M. Medieval trade and finance. 1973, p. 302— 304.

гался за пределами Англии — долгое время в Антверпене и в Берген-оп-Зоме, ярмарки которых оспаривали друг у друга клиентуру. Находиться в Нидерландах означало для компании возможность играть [на конкуренции] между двумя этими городами и лучше сохранять свои привилегии. Главное же, именно на этих континентальных рынках совершались важнейшие сделки — продажи сукон, закупки пряностей и переводы прибылей [от мореходства] в деньгах. Именно там можно было «зацепиться» за самую оживленную сферу мировой экономики. В Лондоне царили купцы более пожилые, которых страшили путешествия и оживленные рынки. Молодежь находилась в Антверпене. В 1542 г. те купцы, что оставались в Лондоне, жаловались Тайному совету (Privy Council), что «антверпенская молодежь» не обращает никакого внимания на советы своих «хозяев и господ» в Лондоне