Литературная Газета - Литературная Газета, 6600 (№ 22/2017)

Поэт постоянно общается со своими читателями. Публичные выступления Первого секретаря писательского сообщества, поэта и драматурга всегда на слуху в родной стране и в зарубежье – ближнем и дальнем. А как же стихи и пьесы при таком плотном графике общественной деятельности? А стихи и пьесы – когда короткая ночь отводит для этого своё святое время сжатой до предела пружиной и вновь разжимается в виде новой книги стихов или новой пьесы.

Таким вот образом книга стихов Нурлана Оразалина, вышедшая во Франции, перекликается с его книгами на китайском, турецком и других языках мира. А в братской России к 70-летию поэта в Москве вышло «Избранное» на русском языке, и в Казани на татарском заметно прозвучали стихи лауреата Государственной премии Республики Казахстан поэта Нурлана Оразалина.

Жизнь и творчество поэта – всегда, говоря его словами, «на разрыве сердца».

ИЗ ИСТОРИИ

«...О том, что в поэзии есть таинство души, изящество, луч солнца и ливни, всё это поэт Нурлан Оразалин выразил осмысленно и содержательно по своей поэтической сути».

Габит Мусрепов, 1984 год

«Я, как старейшина советской и пост­советской литературы, видавший на своём веку достаточно разных людей, восхищён порядочностью, человечностью, деловитостью и скромностью моего молодого друга, коллеги Нурлана Мыркасымовича Оразалина и уверен, что он и своим литературным талантом, и неспокойным добрым сердцем, и организаторской способностью принесёт много-много пользы для духовного единства народов наших стран...»

Сергей Михалков, 2004 год

«Лирические образы поэтических произведений Нурлана Оразалина, возникшие в родных местах, выходят по тропе Вселенной на горизонт раздумий и общечеловеческих ценностей».

Чингиз Айтматов, 1997 год

«Обаятельный, открытый, мудрый и твёрдый в своих убеждениях, таким он предстаёт в стихах этой книги. Может, именно его человеческий талант – самый главный в жизни, привлёк к переводу его стихов известных русских поэтов России и Казахстана».

Олжас Сулейменов, 2007 год

«Я воспринимаю поэта Нурлана Оразалина, как одного из немногих поэтов в казахской поэзии. Он в своих стихах на все жизненные явления смотрит вне злобы и гнева. Гнев – враг разума. Он на бытие самой жизни смотрит с высоты нравственности и здравомыслия».

Фариза Онгарсынова, 1988 год

«ЛГ» поздравляет Нурлана Мыркасымовича Оразалина с юбилеем

и желает крепкого здоровья и покорения новых литературных вершин!

Судьбу, как Небо, почитая…

Литература / Портфель ЛГ / Лирика

Фото: ФЁДОР ЕВГЕНЬЕВ

Теги:Нурлан Оразалин , поэзия

Нурлан Оразалин

* * *

Я в сердце чувствую мятеж,

протест какой-то против щебета,

я в небе чувствую, хоть режь,

неуловимый клёкот лебедя.

А это просто голос твой –

я уловил его мелодию,

и в небе облик золотой

напоминает мне о родине...

Как повторить хотя бы раз

моё видение чудесное?

Скакун-звезда, в ночи светясь,

летит... О чём её известие?

Куда несётся звёздный конь?

Плеяды спят. Венера светится...

Алтай давно склонился в сон,

над Иртышом планеты вертятся...

Вот мой таинственный мятеж –

мои сердечные метания...

А ты мелодией надежд

мне вновь даруешь испытания!

* * *

Опустело сердце: улетела песня...

Не хватает воздуха, и на свете тесно:

вместе с песней этой, тихо пригорюнясь,

исчезает в прошлом пламенная юность...

С песней исчезают, Господи помилуй,

радостные тени молодости милой...

Сумерки чернеют – на глазах повязка,

только горы снежные светятся, как сказка.

В январе морозно, – просвистит ли полоз,

из степи заснеженной раздаётся голос,

и, неуловима, некой тайной вестью

из ночного дыма ускользает песня...

Ну, куда, несносная, от меня стремится,

под луной выпархивая, как ночная птица?

Не река ли плещет? Или глас небесный?

Песня лебединая в этой жизни пресной!

Я застыл как камень: грудь моя не дышит,

и душа уставшая ничего не слышит...

Я зову беглянку под скалой отвесной –

эхом возвращается то, что было песней.

* * *

Я гончая из рода птиц...

Махамбет

Судьбу, как Небо, почитая,

я вновь покоя не найду,

И кто-то, ночью пролетая,

сулит мне радость и беду.

Мерцают ночи в высях снежных,

и звёзды падают с высот...

А кто ко мне – из самых нежных

гонцов – спасение несёт?

Сжимает горло зов стихии,

тоска крадётся неспроста...

Не табуны ли кочевые

в святые тянутся места?

Несутся неземные звуки

над Алатау в небосклон,

и музыка стремится в руки, –

но это только чудный сон!..

Мне непонятна эта тайна:

что происходит? почему?

Товарищ стал врагом случайно?

И сам себя я не пойму...

Мне нет покоя. Сердцу больно:

эпохой жизнь обожжена...

Зачем бессонница невольно

меня терзает криком ворона

и жизнь страданием полна?

Наперекор эпохе

Ночную тайну разрушит слово...

Помилуй, Боже, ночные души!

Александр Блок

Ты доверился людям, наивный глупец,

и за это сполна получил наконец:

за доверчивость юную песни своей

ты печальную чашу с цикутой испей...

Опрокинь эту чашу, но только тайком,

чтоб вода не плеснула крутым кипятком...

Вечно ложь и коварство стоят при дверях –

настроениям века нельзя доверять.

Ты был предан вчера, безоглядный фантаст,

друг неверный тебя и сегодня предаст...

Потому что на свете грызётся базар –

и товаром становятся честь и азарт!..

А назавтра опять проиграют глупцы,

правят миром прагматики и подлецы.

О себе позаботься, бедняга-поэт,

береги свою жизнь от лжецов и газет...

Верь, что скоро минует метельный маршрут,

снова птицы с ветвей о весне запоют.

Но ты знаешь, что мир не изменит себе

а раз так – не забудь свой с судьбой разговор:

верен будь до предела тревожной судьбе,

верь в прохладу и трепет отеческих гор.

* * *

Холодный ветер Желтоксана,

душа – как ночь, в ней плачет совесть...

О, жизнь моя, сплошная рана,

моя мучительная повесть.

Зачем-то грудь моя стеснилась?

Снисходит с неба голос чести...

Послушай, сердце, сделай милость,

смягчись немного и воскресни!

Ты друга узнаёшь по речи,

в глазах врага – туман обмана...

Такие дни! Такие встречи!

О, жизнь моя – сплошная рана.

Спокойствия и примиренья

не знает Желтоксана ветер,

и снова одинокий вечер,

и вновь терзание творенья...

Мои победы и пороки.

Обетованные пустыни.

И непутёвые пророки,

и путь, неведомый поныне...

* * *

Когда покоя нет, когда соврёт домбра,