Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6596 ( № 17-18 2017)
- Название:Литературная Газета 6596 ( № 17-18 2017)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6596 ( № 17-18 2017) краткое содержание
Литературная Газета 6596 ( № 17-18 2017) - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Он так сказал это, что мне отчего-то разом стало стыдно. Я вдруг подумал, что если всё это правда: и бес, и больная мать, то как я могу вот так свысока рассуждать об этом человеке и подозревать его во вранье.
– Вот, – тем временем продолжал Андрей. – На этот раз меня отправили в «Белый лебедь». Не слышали про такой? Там уголовников ломают, воров в законе всяких. Ну, я-то, конечно, не уголовник, я просто мужик… Приезжаешь туда, и тебя сразу бьют. Вот заходишь, сразу дубинкой по башке, загоняют в туалет, потом бежишь по коридору, а потом раз – и начинают избивать. Потом раздевают догола, вещи отнимают – и в камеру! Какие же мы уголовники, мы же люди, а они из нас кого делают! Кормят, правда, неплохо, но и бьют прилично! Это когда вам говорят, что у нас демократия, не верьте, это всё – блевотина, везде бьют и везде за скот считают! – закончил он, сжимая руку в кулак.
– Потом меня перевели в посёлок Нерыб, там уже «Красный лебедь», кругом одни лебедя, – усмехнулся он уже совсем невесело, с какой-то неясной тоской. – Так вот там-то всё и случилось! Сидел я опять в изоляторе, папироска у меня была припрятана. И так закурить захотелось, невмоготу – спалили меня! Прибежали солдаты и стали избивать. А потом завхоз говорит: ну, доживи до утра. Мол, начальник придёт утром, и смерть тебе. И тогда я взмолился, так взмолился – Господи помоги мне! А утром заходит начальник, полковник, весь такой чистый, в рубашечке, и начинает меня бить. А раз попал по больному месту, по локтю, а я не выдержал, и так про себя – сука... А он услышал! И тогда я понял, что конец мне, и только молюсь про себя: «Господи, прими мою душу с миром…» И представляете, не убил. Бросил в коридоре, пришли солдаты, говорят: иди в камеру. А я зайти не могу, ползу на коленках. В обед пришли из санчасти, дали мне цитрамон, таблеточку.
Я видел, что он был в сильном болезненном вдохновении. Голос его хрипел и срывался, так торопился он рассказать.
– Но что самое главное! Лежу я тогда на спине в камере, курточкой прикрылся с головой, думаю – умирать, да и пусть! И слышу голос: «Андрей», вроде женский, думаю, это моя Марина. Я раз – куртку снимаю и испугался даже, думал, что я в аду – кругом огонь, свет. Вот не сойти мне с этого места! Стен нет, потолка нет. Это необъяснимый, неземной свет! Клясться не хочу, но я видел этот свет. И вот теперь за него и страдаю… Несколько раз потом я слышал этот голос, и всё повторял он: «Найди Завет, прочитай Завет». И тут по воле Божьей меня положили в санчасть. Там я и нашёл этот Новый Завет, стал читать, и представляете – всё стал понимать! Мне открылась истина! И сегодня, например, ко мне пришёл батюшка Серафим, говорит: ты ведь спасаться приехал, так спасайся, а ты всё пьянствуешь!
Он горько уронил голову и вздохнул. Я хотел было начать утешать его, но не мог ничего сказать. Я подумал, что совершенно не знаю этот грубый мир таких людей, как Андрей, а в нём, возможно, гораздо больше Христа, чем во мне… И тогда на душе у меня стало пусто от ощущения своей чёрствости.
– У меня вот всё это в голове, – тем временем договаривал Андрей, уже медленнее, как бы машинально, – я проповедую, рассказываю, я Завет знаю наизусть. Я каялся, мои слёзы покаяния... но я недостоин, я грешник такой, что земля должна разверзнуться…
Он замолчал и теперь только осторожно покачивался, глядя перед собой. Стало тихо, и слышно было, как на окне вразнобой пищат комары. Я чувствовал, что хочу остаться один, но отчаянно боялся, что Андрей заметит это. Я ждал, что он опять начнёт говорить, и приготовился всеми силами показать ему свою доброжелательность, но вдруг он встал и начал прощаться. Я с чувством пожал сухую ладонь.
Когда он ушёл, я ещё долго сидел в полумраке своей маленькой комнаты. Где-то за окном лаяли собаки, шуршала от ветра деревенская дверь. И тогда меня поразило странное ощущение, будто в безобразном мире безобразные люди сталкиваются друг с другом, что-то делают, что-то г оворят, но ни одно их движение неслучайно, и в каждом есть смысл. Я знал, что скоро мне станет стыдно за мою наивность, но старался сохранить это ощущение осмысленности хоть на несколько мгновений.
Пока оно ещё не скрылось от моего взгляда завесой будничной лицемерной реальности.
Яблоня
Яблоня Выпуск 4
Спецпроекты ЛГ / Литературный резерв / Рассказ
Теги:проза
Дарья Маликова
Мы рождены, чтобы рождались и другие.
Юрий Зарожный
Я просыпаюсь, когда листья ещё мокрые от ночной росы.
Во дворе ветер струится, обвивается вокруг крыльца, свеже взбивает волосы. Голова со сна тяжёлая. Солнце бьёт в грудь, на вытоптанной земле чернильная тень от крыши. Сую ноги в шлёпанцы, выхожу; трава щекочет босые ноги, рубашка пузырится на спине. За сараями зелёное поле распахивается вширь, пахнет мокрой землёй и зеленью. Картофельное поле блестит и ходит волнами, как море. От солнца режет глаза; прикладываю ладонь козырьком ко лбу.
– Ба?
Откуда-то из-за моря, как будто с высоты, несётся долгое, певучее, мелодичное «ау». Тугие, налитые картофельные стебли стелются по ногам, пока пробираюсь через море на зады. Припекает плечи. Под яблонями лежит узорчатая, как крючком вязанная, глубокая тень. Она покрывает треснутые от спелости, исходящие соком круглобокие яблоки, мои руки и бабушкину синюю панаму с солнцами.
– Ты ела?
Я качаю головой, зеваю, щурюсь. Наклоняюсь, беру с земли яблоко и сажусь тут же на качели – резиновый жгут, деревянное сиденье. От моего веса ветка наверху шелестит, пригибается, роняет листья и зелёные плоды.
– Ты чего как рано встала?
Говорить мне не хочется. Я улыбаюсь, кусаю яблоко, стираю с подбородка сок рукой. Где-то за забором слышны крики – долгие, позывные, нараспев – а тут, под тяжёлой, густо-зелёной кроной, прохладно и тихо.
Бабушка сидит на ворохе выдранной травы, прислонившись спиной к стволу. На траву сверху аккуратно положены перчатки с красными ладонями. Из-под панамы с солнцами щурятся глаза цвета василька, на подбородке кусочек яблока, на потном лбу следы земли. Шея и декольте от загара кирпично-красные, у полосатой дедушкиной рубашки закатаны рукава, а в подоле – ещё яблоки, жёлто-розовые, налитые, кое-где с коричневыми пятнами на боках. Бабушка стаскивает калоши и, поставив их тут же, рядышком, вытягивает босые ноги.
– Хорошо. По земле.
Вынимаю ногу из шлёпанца и тоже осторожно ставлю на землю. Прохладно, щекотно – засовываю обратно, а бабушка смеётся – что, не можешь? Тут только замечаю рядом с ней тоненькое деревце, метра полтора в длину, с корнями, завёрнутыми в пакет.
– Это чего?
– Яблоня. Яблоню сегодня сажать будем.
Завтракаем бутербродами с колбасой. Хлеб лежит на тарелке толстыми ломтями, крупно крошится, колбаса по-деревенски жирная. На чашке у меня маленький красный волк, у бабушки – синие сани с собаками. Из маленького окошка солнце разливается по стёртой клетчатой скатерти, по полу, по умывальнику в углу. Бабушка подпирает голову рукой с зажатой в пальцах конфетой «Буревестник» и чутко следит, как за окном, у бака, поливается капуста. Вода шуршит, как во время дождя, брызги долетают до стекла, и в водяном весёлом веере маленькая радуга движется, как живая.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: