Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

А вот признание Бухарина: «Во время «военного коммунизма» мы русскую среднюю и мелкую буржуазию наряду с крупной обчистили… затем была допущена свободная торговля… Еврейская мелкая и средняя буржуазия заняла позиции мелкой и средней русской буржуазии… Приблизительно то же произошло с нашей российской интеллигенцией, которая фордыбачила и саботажничала: ее места заняла кое-где еврейская интеллигенция, более подвижная, менее консервативная и черносотенная» [220].

Еще одно свидетельство – М. И. Калинина: «В первые дни революции… когда значительная часть русской интеллигенции отхлынула… как раз в этот момент еврейская интеллигенция хлынула в канал революции, заполнила его большим процентом, по сравнению со своей численностью, и начала работать в революционных органах управления» [221].

О том же свидетельствует и противоположная сторона, например генерал А. И. Деникин: «В царское время оставались большие кадры свежей, работоспособной, деловой еврейской интеллигенции, силы и способности которых нигде не применялись… С приходом революции евреи влились в советские учреждения, заняли там места. Еврейская интеллигенция после революции увидела перед собой возможность приложить свои знания и способности и хлынула в советские учреждения» [222].

В своей обстоятельной книге в главе «Большевики и евреи» О. В. Будницкий приводит многочисленные и замечательно живописные иллюстрации к этому массовому «хождению во власть» российского еврейства, подкрепленные данными статистики [223].

Вначале следует разъяснить читателю, каким образом евреи в массовом количестве оказались во внутренних губерниях России, вдали от черты оседлости и вообще приграничных областей, распространились по всему лицу страны. «Об этом позаботилось военное командование в годы Первой мировой войны. Число беженцев и выселенцев составило, по разным оценкам, от 500 тыс. до одного миллиона человек. Массовые депортации, невозможность разместить выселяемых в губерниях Черты оседлости вынудили правительство пойти на ее временную отмену в августе 1915 года… Случившаяся через год революция вовсе сняла какие-либо ограничения на передвижение евреев… В 1920 г., по оценкам демографов, в Петрограде насчитывалось около 30 тыс. евреев». Вот так большевистская власть и получила повсеместно опорные еврейские кадры в условиях саботажа русской интеллигенции, чиновничества. Вот почему произошло тотальное замещение русской элиты – еврейской контрэлитой: «евреи спасли революцию», как свидетельствовал Ленин.

В центре евреи взяли под себя Наркоматы юстиции и иностранных дел, бюро печати при Совнаркоме. Но самое главное – партийный и советский аппарат. Уже в сентябре 1918 года среди ответственных партийных работников Петрограда евреи составляли 54 %. Евреями были пять человек из одиннадцати в Горкоме РКП(б), трое из пяти в Петросовпрофе. «Понятно, что это была партийная элита во главе с «проконсулом» Петрограда Г. Е. Зиновьевым» (он же Радомысльский, он же Апфельбаум). От начала 1917 года к началу 1921 года «число евреев среди большевиков выросло почти в семнадцать с половиной раз».

Будницкий цитирует писателя И. Ф. Наживина, явившегося к В. Д. Бонч-Бруевичу (управляющему делами Совета народных комиссаров) после переезда советского правительства в Москву: «В условленный час я приехал в Кремль и прошел в управление делами совета народных комиссаров, помещавшееся в здании суда. Всюду латыши и евреи, евреи, евреи. Антисемитом никогда я не был, но тут количество их буквально резало глаза, и все самого зеленого возраста».

Ученый-историк комментирует этот мемуар: «В данном случае можно «поверить алгеброй гармонию», а именно: сравнить впечатления Наживина с ведомостью на получение жалованья. В составе Управления делами Совнаркома числилось 30 чел., в том числе второй секретарь Совнаркома Я. Ш. Агранов (будущий знаменитый чекист), помощники секретарей управления делами Я. И. Либерман и Л. И. Моргенштерн, экспедитор Б. Я. Беленькая, регистратор М. Р. Гросман и машинистка С. М. Лившиц. Т. е. евреи составляли примерно пятую часть аппарата Управления делами. Приблизительно такую же долю составляли евреи и среди других служащих Совнаркома. Среди 105 лиц, имевших право обедать в столовой Совнаркома, насчитывалось около 20 евреев. Этого было достаточно, чтобы их количество начинало «резать глаза»… Дело было не только (и не столько) в количестве. Ведь прошло лишь несколько месяцев с тех пор, когда евреев невозможно было представить на службе в высшем правительственном учреждении. Даже на технических должностях. Столь стремительная перемена не могла не поражать. Евреи стали играть совершенно не свойственные им ранее роли».

А вот еще выразительные картинки из того же собрания О. В. Будницкого:

«Вскоре после большевистского переворота публицисту «кадетской» «Еврейской недели» довелось наблюдать в Министерстве труда запись желающих занять места забастовавших чиновников. Запись велась для всех правительственных учреждений. Собралось около 300 человек… Левина удивило, что среди добровольцев, «желавших стать штрейкбрехерами», оказалось довольно много евреев. Он вступил с некоторыми из них в разговор и выяснил, что «они не состоят членами партии большевиков, что они вовсе не интересуются политикой, что они просто ищут занятий и готовы воспользоваться случаем». Автор негодовал, что «все эти молодые люди и молодые девицы не чувствовали даже никакого стыда. Одна еврейка даже хвасталась перед своей подругой, что «комиссар» просил ее явиться на следующий день, ибо она умеет быстро переписывать бумаги».

На ту же тему иронизировал автор сионистского «Рассвета»:

«Статистических данных у меня нет, но из круга моих знакомых добрая половина пошла на государственную службу: бывший еврейский учитель моих детей поступил в военное ведомство; «унтер-шамеса» нашей молельни я встретил с ружьем через плечо – милиционерствует; знакомый репортер состоит комиссаром по очистке снега; продавец из кошерной лавки работает в какой-то комиссии – кажется, по выработке конституции; мой жилец, психоневролог первого курса, работает по снабжению, чем – точно не знаю; моя переписчица заведует какой-то крепостью или тюрьмою»».

Своеобразное резюме мы видим в словах еврея Я. А. Бромберга, сочувственно процитированных Будницким: «Одним из самых поразительных для обывательского воображения фактов, тоже перенесшим в область действительности нечто, раньше принимавшееся за совершенную фантастику, оказалось массовое привлечение еврейской полуинтеллигентной массы к отправлению организационных и распорядительных функций власти».