Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Концептуально книга Будницкого примыкает к той же традиции, однако ее выгодное отличие в том, что она буквально обрушивает на читателя массу информации о погромах евреев, которые совершались по обе – что очень важно! – стороны всех фронтов. (Автор не случайно подчеркивает в «Заключении», что антисемитизмом было увлечено «большинство населения страны» и что «Красная армия была проникнута не в меньшей степени антисемитским духом, чем войска ее противников» [231].) Позволяя, тем самым, постигнуть, что фронт-то на самом деле был один и что за фасадом социальной, классовой войны следует прозревать войну этническую. Своя русско-еврейская война шла в каждом из двух враждебных станов: как в белом, так и в красном.

Пересказывать пионерную книгу Будницкого здесь нет возможности (развернутую рецензию см. в журнале «Вопросы национализма» № 28, 2016), но некоторые примеры и цитаты из нее привести стоит.

Будницкий дает такую статистику: «По «консервативным» оценкам Н. Гергеля, больше всего погромов на Украине в период с декабря 1918 по декабрь 1919 года приходится на долю войск Директории и ее союзников – 439 (40 % общего числа погромов, проценты даются округленно), далее следуют различные банды – 307 (25 %), белые – 213 (17 %), красные – 106 (9 %), григорьевцы – 52 (4 %), неустановленные (276) погромщики – 33 (3 %), польские войска – 32 (3 %). Войсками Директории и ее союзников за это время было убито 16 706 евреев (54 %), белыми – 5235 (16.9 %), различными бандами – 4615 (14.9 %), григорьевцами – 3471 (11.2 %), красными – 725 (2.3 %), поляками – 134 (0.4 %), неизвестными – 36 (0,1 %)».

При этом:

«Погромы сопровождались редкостными даже для Гражданской войны зверствами.

Украинские «повстанцы» заживо хоронили евреев, «заживо варили в большом котле на центральной площади местечка», топили, а пытавшихся выплыть «укладывали прикладами», «пачками укладывали на рельсы и пускали паровоз» и т. п.

Зверствовали не только банды различных «батек». Польские легионеры в местечке Долгиново Виленской губернии не ограничились грабежом и избиением евреев нагайками. Они отрезали чем-то особенно не угодившему им еврею уши и нос, выкололи глаза, поломали руки и ноги. После чего пошли обедать, а вернувшись, расстреляли несчастного. В садистской изобретательности с легионерами соперничали белые» [232].

Евреев, как видим, одинаково «любили» все славяне, немало провековавшие с ними бок о бок, – русские, украинцы, поляки и др. И большевики не были исключением. Они, так сказать, шли в ногу со всем народом в данном отношении. Изначально антисемитскую пропаганду большевики использовали, к примеру, против Временного правительства. По признанию Ильи Эренбурга, во время выборов в Учредительное собрание шла прямая агитация «против жидов за большевиков». Парадокс, но так было! Агитация дала свои плоды, и на выборах большевики получили аж 25 % голосов. А по воспоминаниям Керенского, накануне своего падения он видел характерную надпись на стене одного петербургского дома: «Долой еврея Керенского, да здравствует Троцкий!».

Все сказанное ярко свидетельствует о том, во-первых, какой хаос и неразбериха царили в умах русского простолюдина, обозленного, революционизированного, но при этом тотально дезинформированного и замороченного партийной пропагандой. А во-вторых – о том, насколько страх перед евреями и племенная ненависть к ним пропитали все русское народное сознание за сто сорок лет совместного проживания двух народов. Почему-то, рассуждая о причинах еврейских погромов в России, сравнивая их с последующим Холокостом и т. д., никто не задается самым простым вопросом: отчего никто никогда не слышал о погромах в отношении, например, мордвы или удмуртов, башкир или ненцев, тофаларов, нанайцев, нганасанов, самоедов и проч. Почему всегда и везде – только евреи?! Думается, ответ уже дан выше.

В результате такого положения вещей, как ни дико читать об этом человеку, воспитанному в традициях советской школы и вуза, «антисемитизм в Красной армии был проблемой для большевистского руководства на протяжении всей Гражданской войны». Будницкий приводит характерный пример: 22 апреля 1919 г. в ЦК РКП(б) поступила докладная записка члена коллегии ВЧК Г. С. Мороза, еврея по национальности, вернувшегося из поездки на Украину. В записке воспроизводилась царившая там удушливая, предпогромная атмосфера: «То и дело в вагонах, на станциях, в столовых, на базарах и даже клубах слышишь: «Жиды всюду, жиды губят Россию. Советская власть ничего бы, если бы не жиды» и пр.» [233].

Иными словами, повсеместно все слои «триединого русского народа» единодушно понимали и оценивали подоплеку событий. И эта оценка в народных низах была тотальной, захватывая в том числе красноармейскую солдатскую массу не менее чем белогвардейскую или партизанскую.

Об этом красноречиво свидетельствуют, например, результаты анкетирования, проведенного партией Поалей Цион среди евреев-красноармейцев весной или летом 1919 года: желает ли красноармеец перейти в еврейские части и если да, то почему. Ответы замечательно достоверны и искренни. «Если более грамотный бухгалтер, член Поалей Цион Моисей Вельман выражал свои мысли «интеллигентно»: «Антисемитизм сильно развит среди красноармейцев», – то бундовец Шлойма Вульфович, мыловар, высказывался откровеннее: «Потому что ругают всегда жидом. Очень тяжело жить там. Хочу со своими»… Чернорабочий, беспартийный Лейба Далкунов: «потому что страдая все время вместе с русским, то кроме слова «жид» и враждебное отношение не имею». Портной, беспартийный Ноа Гозман: «Из-за антисемитизма не хочу быть среди русских красных армейцев». Жестянщик, беспартийный Залман Хедекель: «Из-за чрезвычайно враждебного ко мне как еврею отношения со стороны красноармейцев неевреев – я полагаю, что на фронте рискуешь больше пасть от пули своего же товарища»… Мордух Левин, портной, беспартийный: «Это антисемитизм, который среди красноармейцев русских так что прямо некоторые готовы убить». Иосиф Лекаж, булочник, беспартийный: «Из-за невозможно враждебного к евреям отношении ко мне и ко всем со стороны к[расноармейце]в христиан, выражающемся в издевательствах и придирках, другого слова, как враждебно сказанное слово «жид» для них нет», – и т. д.» [234].

Опасения еврейских красных воинов были вовсе не беспочвенны. «13 июня 1919 года всеукраинский Главный комитет Поалей Цион направил советским и партийным властям Украины, России, Белоруссии и Литвы меморандум о положении еврейского населения на Украине и об антисемитских эксцессах в Красной армии… В меморандуме сообщалось о погромах, осуществленных частями Красной армии в Умани, Черкассах, Христиновке, Калиновке и по железнодорожной линии Погребище – Умань. Лидеров Поалей Цион, проводивших активную кампанию по привлечению евреев в Красную армию, особенно тревожило положение еврейских «рабочих-красноармейцев», которые «встречают со стороны своих же товарищей-красноармейцев злобную ненависть, которая неоднократно выливалась в форме злобной расправы над ними».