Работа

Очень простая идея, но её на удивление трудно осуществлять регулярно и не быть пойманным. Как же я смог стащить 25 кусков? Ответ заключается в принципе устойчивого развития: я был очень терпелив, знал, когда надо вовремя остановиться, понимал, где находятся пределы моих возможностей и не пытался прыгнуть выше головы. Конечно же, другие кассиры тоже прибегали к этому методу для воровства. Естественно, я не был первооткрывателем этой методы. Но мои товарищи по цеху оказывались либо слишком жадными, либо делали всё чересчур очевидно, либо проявляли нетерпение. Кто-то экспроприировал половину дневной выручки и был пойман с поличным. Я же выносил по сотне баксов каждый день, при этом сохраняя реноме трудолюбивого честного сотрудника и оставаясь вне всяких подозрений.

За это время случилось так, что магазин ограбили. Грабители были умны: они вломились накануне закрытия в конце горячего торгового дня в разгар рождественской покупной лихорадки, когда сейф просто ломился от наличности. В ту смену я не работал, а начальство так и не сообщило нам, сколько именно было похищено, но по моим прикидкам размер экспроприированного не мог превысить $5,000 – 6,000. И я до сих пор улыбаюсь при мысли о том, что я смог обчистить магазин на гораздо большую сумму, чем эти ребята. Да, у меня ушло больше времени, зато не пришлось угрожать никому пушкой и рисковать человеческими жизнями.

Помощнице менеджера, в лицо которой сунули ствол, я искренне сочувствовал. Она этого не заслужила. Насколько я знаю, она так и не получила никакой компенсации от начальства за то, что её жизнь оказалась на волоске из-за их денег. На следующий день ей даже пришлось снова выйти на работу.

По моим сведениям, никто из управляющего персонала магазина так и не узнал, что я совершил. Если бы они и узнали, они бы не смогли ничего доказать — я был осторожен в своих операциях, но я полагаю, что они до сих пор в неведении. Всякий, кто лично знаком с тем, как обстоит дело на подобной работе, знает, что даже самое незначительное доказательство вины является достаточной причиной для увольнения. Если бы они меня в чём-то заподозрили, то предприняли бы что-нибудь. Реалистично смотря на вещи, можно предположить, что они понимали, что я ворую по мелочи — попробуйте найти на эту работу такого, кто не воровал бы. Особенно в Гоп–бурге. Но очевидно, что они не представляли себе размаха моей деятельности, иначе бы меня как минимум уволили бы, а как максимум — привлекли.

Иронично, что я закончил работать в этом месте как раз тогда, когда достиг поставленной задачи: на похищенные деньги смог оплатить себе полноценное обучение. Но самое смешное состоит в том, что теперь я жалею о содеянном. Не о том, что украл деньги. А о том, что выбросил их на высшее образование. Сейчас я думаю о всех тех классных идеях, которые можно воплотить, если у вас есть $25,000. А моя учёная степень мне вот совсем не нужна. Я мог бы купить домик и организовать с друзьями коммуну. Мог открыть кафе с инфошопом. Мог бы даже передать деньги местному проекту бесплатного здравоохранения или социальному центру. Мог бы потратить их на что-то ещё, чтобы наладить связи с другими людьми, которые разделяют мои взгляды.

По сей день я прозябаю на рынке труда. Жители Гоп–бурга продолжают прибирать в квартирах и на загородных участках жителей Буржуйвилля. Возможно, что я и наебал одного из своих работодателей, но деканат посмеялся последним.

Как невинно это звучит! Как благопристойно! «Оживление раойна». Кто бы не хотел, чтобы в его квартале магазины стали получше, а общественные туалеты поприличней? Поменьше уличной преступности, повыше уважения к собственности друг друга?

Не хотели бы этого, в первую очередь, те, кто снимает квартиры, а также домовладельцы с низким уровнем дохода, которые не могут позволить себе платить более высокие налоги на жильё. А также все, кто окажется под прицелом полиции, как только они введут усиленное патрулирование, чтобы защитить интересы новых жителей. По мере того, как богатые люди скупают недвижимость в бедных районах, растут цены на жильё и происходит вытеснение предыдущих обитателей. «Оживление» вовсе не означает, что нынешние жители смогут вкусить лучших стандартов жизни. Этот термин означает, что им придётся свалить, чтобы освободить место для тех, кто может себе эти стандарты позволить. И местные власти зачастую приветствуют подобные процессы, потому что они выгодны для бизнеса, который часто скрывается за термином «наше общество».

После Второй Мировой войны многие жители оказались сосредоточены во вновь образовавшихся пригородах крупных городов. Естественно, свои налоги они забрали с собой. Благодаря автомобилизации и строительству шоссейных дорог, отпала необходимость жить близко к рабочему месту и торговым центрам. Зачастую эти шоссе преднамеренно прокладывались через бедные районы, населённые преимущественно чёрными и латинос. Это вписывалось в программу разрушительного «пренебрежения» по отношению к цветному населению страны.

Что было дальше, мы прекрасно знаем. Поколение спустя, когда нищета, организованная преступность и вмешательства полиции положили конец первоначальным сообществам и привели к обвалу цен на жильё, новые жильцы заполняют район, потому что их самих гонит с насиженных мест экономическая нужда. Эти новые жильцы — белые художники, молодёжь, выпавшая из мейнстрима, те, кто пытаются обрести мир вне капиталистической системы. Так беженцы из Европы помогли колонизировать «Новый Свет». За первыми переселенцами следует волна инвесторов, которые скупают и реставрируют жильё, чтобы спекулировать им на рынке недвижимости, а также частные предприниматели, которые открывают магазины, ориентированные на «новых» жителей квартала. Бесплатная культура, которую «производят» художники, создаёт привлекательную атмосферу для мелкого бизнеса. К тому времени, как они разовьются и квартал будет наводнён успешными белыми людьми, нужда в нищих художниках отпадёт.

Джентрификация отражает перестройку, навязаную всей планете в ходе процессов колонизации и глобализации. Капиталисты выкачивают все ресурсы из какой-то области, изолируют её, потом появляются снова, когда цены упали настолько, чтобы можно было получить прибыль даже с незначительных инвестиций. Вслед за оттоком рабочей силы из крупных североамериканских городов, местные экономики переориентировались на сектор услуг, целевой аудиторией для которого оказались богатые и привилегированные. Эти экономики больше не нуждаются в высокой концентрации рабочей силы, постоянно проживающей на одном месте. Напротив, чем чаще люди переезжают, а их сообщества разрушаются и перестраиваются, тем лучше работает такая экономическая система.