Сборник статей - Пути России. Новый старый порядок – вечное возвращение? Сборник статей. Том XХI

Описание этой угрозы можно проследить на истории изменения одного абзаца, который в трех версиях текста был включен в раздел Общие положения . В двух первых вариантах текста он выделялся авторами жирным шрифтом и, очевидно, рассматривался как ключевой. Данный фрагмент (включая все редакторские правки, которые он претерпел) является в буквальном смысле симптоматическим.

В первоначальной версии этот абзац выглядит следующим образом:

Базовым элементом национальной политики является – целенаправленное развитие кыргызского этноса как интегрирующего и консолидирующего ядра кыргызского общества. Реальное оздоровление этнополитической ситуации в стране и психологического самочувствия кыргызов может быть обеспечено не за счет создания неких институциональных условий для защиты большинства от меньшинств , а на пути формирования у кыргызов представлений об их действительной роли в деле национальной интеграции общества. Благополучие, стабильность, мир и согласие в стране в значительной мере зависит от взаимоотношений и сотрудничества титульной нации с этническими группами, с которыми кыргызы составляют народ Кыргызстана (курсив мой. – Н.Б. ) [437].

Во втором варианте Концепции этот абзац уже звучит иначе (по-прежнему выделен жирным):

Базовым элементом национальной политики является целенаправленное развитие кыргызской нации как интегрирующего и консолидирующего ядра кыргызского общества. Реальное оздоровление этнополитической ситуации в стране и моральная ответственность кыргызов обеспечивается не за счет создания неких институциональных условий для защиты меньшинства большинством . Оно обеспечивается путем формирования у кыргызов представлений об их действительной роли в деле национальной интеграции общества и у представителей других этносов, являющихся гражданами Кыргызской Республики, чувства патриотизма за свое Отечество. Благополучие, стабильность, мир и согласие в стране в значительной мере зависят от взаимоотношений и взаимосотрудничества титульной нации с этническими группами, с которыми кыргызы составляют народ Кыргызстана [438](курсив мой. – Н.Б. ).

И, наконец, последний вариант – жирным уже не выделяется и почти теряется в тексте:

Основой национальной политики Кыргызстана является целенаправленное развитие кыргызской нации, как государствообразующей, консолидирующей и интегрирующей кыргызстанское общество.

Реальное оздоровление межэтнической ситуации в стране обеспечивается как за счет создания законодательных и институциональных условий для соблюдения прав граждан, независимо от их этнической принадлежности, так и путем формирования у кыргызов понимания их ответственности в деле консолидации кыргызстанского общества [439].

Безусловно, в первоначальной версии внимание фиксируется в первую очередь на пассаже, который говорит о создании институциональных условий для защиты большинства от меньшинств , поскольку эта фраза находится в явном противоречии с общепринятой риторикой подобных документов. «Защита прав меньшинств» является гораздо более распространенным клише в таких случаях, и в исправленной версии это выражение к нему уже гораздо ближе ( создания неких институциональных условий для защиты меньшинства большинством). Можно было бы интерпретировать эту терминологическую инверсию просто психоаналитически, как закравшуюся в текст оговорку, если бы не изменения, которые произошли в тексте вокруг этого оборота.

В первом случае «защита большинства от меньшинств» связывается с реальным оздоровлением этнополитической ситуации в стране и психологическим самочувствием кыргызов , во втором «защита меньшинства большинством» – с реальным оздоровлением этнополитической ситуации в стране и моральной ответственностью кыргызов . Можно говорить о том, что редактирование было связано не просто с устранением «неудобного» выражения, а с пересмотром всего смысла тех институциональных условий, которые НЕ подходят для оздоровления обстановки. Если в первом случае «большинство» явно является объектом защиты «от меньшинств», то во втором оно уже, наоборот, выступает в роли «защитника» меньшинств, хотя от кого их надо защищать, остается совершенно неясно. В окончательной версии мотив «защиты» вообще исчезает из текста и вместо него возникает «соблюдение прав граждан». Кроме того, создание «институциональных условий» для него уже не противостоит «формированию у кыргызов понимания их ответственности в деле консолидации кыргызстанского общества», а выступает наряду с этой ответственностью еще одним фактором «оздоровления межэтнической ситуации».

Можно представить, что контейнерная метафора принимает следующую форму: внутри объемлющего контейнера («государство») находится еще один крупный контейнер («кыргызы»), практически совпадающий с объемлющим по объему и границам, но при этом какимто образом он пребывает во враждебном окружении. Этот большой контейнер способен за счет некой самотрансформации («принятия на себя определенной роли и ответственности») создать такую конфигурацию отношений с этим опасным окружением, которое сделает его безопасным. Во всех трех случаях ситуация, в которой находится этот контейнер, завязана на « формирования у кыргызов представлений об их действительной роли в деле национальной интеграции общества ».

Трагедия данной интерпретации «контейнера в контейнере» состоит в том, что нигде по ходу текста так и не возникает описания того, в чем же состоит эта роль кыргызов в интеграции. Политика, которая может быть основана на подобной Концепции, всегда будет нацелена на воспроизводство и производство все новых и новых угроз, поскольку в ней не показаны механизмы, позволяющие «контейнерам внутри контейнера» войти в коммуникацию и «интегрироваться» в единое целое. При этом все имеющиеся контейнеры не изолированы друга от друга, т. е. если они не вступают в коммуникацию и не синхронизируют (или гармонизируют) свои движения, они обречены на бесконечные столкновения, их взаимодействие действительно выглядит угрожающим.

Собственно, внутреннее противоречие содержится в структуре самой метафоры: если этническое большинство (в данном случае кыргызы) является «государствообразующей нацией», то оно рано или поздно утрачивает все свои этнические характеристики, и границы «этнокультурного контейнера» данной группы неизбежно расширяются до границ собственно объемлющего контейнера, так что его содержимое становится все более и более нейтральным и деиндивидуализированным. Однако сегодня все, что связано с кыргызской культурой и языком (и именно в этнических аспектах их использования), имеет настолько высокую значимость для националистически ориентированных представителей данной группы, что о процессе «отказа» от своего «собственного» культурного контейнера при разработке политики не может быть и речи. При этом в современную эпоху ни для какого государства уже невозможно и проведение политики «тотальной ассимиляции» в рамках определенной этнокультурной матрицы. В этой ситуации противоречие между несовпадением границ «объемлющего» контейнера и контейнера «этнического большинства» становится системным. Невозможность определять «внутреннюю среду» объемлющего контейнера создает ощущение враждебного окружения и воспроизводит постоянное напряжение внутри всех контейнеров одновременно.