Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история

Попробуйте на себе: последите за своей речью, когда вы просто что-то рассказываете. Можете записать, а потом послушать. Испытайте отвращение к собственному голосу – правда, он противный и гораздо выше, чем думалось? Так у всех. А теперь представьте, что все э-ээ, «может», «ну этот вот», «например» и «ну, я не знаю» вырезать и сложить отдельно. Перемонтировать. Перемешать. Положить на музыку. Если получается смешно, вы – любимый клиент программиста, а может, вы и есть – программист. Это веселые люди.

Эти веселые люди уже много лет с незапамятного 96-го планируют эфир и «верстают сетку». Ирина Чеснокова, кстати, делает это до сих пор. Виртуоз, без преувеличения, когда речь идет о счете минут и секунд, когда надо «освободить мне вот эти два часа» или срочно вотпрямщас чем-то закрыть дыру в эфире, вызванную опоздавшим или застрявшим в пробке гостем. Кстати, о секундах. Обычные люди, даже очень аккуратные и собранные, могут сказать «через 5 минут», имея в виду через 3 или через 10. Человек, работающий на радио, пять минут от семи отличает с ходу.

Попробуйте на себе: если вам говорят, что до дома от метро идти две с половиной минуты – включите секундомер. Если правда, дошли за 2–3 минуты, человек точен. Если дошли за 2’35”, это был наш программист. От «Щукинской» до метро «Беговая» ехать 8 минут. Можете проверить.

Хронометраж так называемой «пленки» – это короткий материал одним голосом, может быть и 15 секунд, и полторы минуты. При планировании эфира секунды крайне важны. В часе не может быть 62 минуты. Как бы ни хотелось. А превышением хронометража на 10–12 секунд эти самые две минуты легко могут набежать. Поэтому: программисты – страшные борцы за точность хронометража. Недобрать еще можно, перебрать – уже нет. Ну нет, бывает, конечно, когда по некоторым обстоятельствам, точнее по их совокупности, конкретная передача может быть чуточку больше, чем планировалось. И даже не чуточку. (Если другая передача или рубрика не добрала до нужного размера.) Но узнать, сколько именно секунд есть в запасе, вы можете только у программиста. И только он (она) милостиво позволит вам «вылететь» на 23 секунды. Строго говоря, не вызывает нареканий превышение хронометража на 3 секунды. Остальное – повод для беседы с программистом. Если места нет – сокращайся. Если не можешь (убежал, уехал в командировку, потерял голос и сознание), программист сократит тебя сам. Но я бы не рисковала. То есть в эфире будет все хорошо. А вот за эфиром могут быть неприятности. Программисты – строгие люди.

Кстати, про 62 минуты в часе. Бывало и такое. Дело в том, что в сетке эфира (а это обычная вордовская таблица, по часу на страницу) пропечатаны все минуты. Цифры идут подряд, а хронометраж программы не только указан (4’33” к примеру), но и выделен в таблице – пять минут отчеркнуты, и в графе слева перечислены минуты, где идут эти «четыре тридцать три»: 18, 19, 20… и так далее. Так вот, перенося блоки, отчеркивая новые фрагменты, можно иногда несколько минут потерять или приобрести. Однажды планировали новую сетку утреннего информационного канала. Там все очень густо и дробно: две минуты того, три – этого, полторы – чего-то еще, короче – мелкая лапша. И тут радостный Варфоломеев говорит: «Вот, у нас и “Московские старости” влезли, а вы говорите, их некуда поставить!» Программисты прищурились. Поглядели. А там – оно самое: 56, 57, а потом – опять 56, 57. То есть в часе образовалось 62 минуты. Жаль, конечно, так все хорошо влезало!

Работа программиста – это одновременно и высокая точность, и соответствие схеме (сетке вещания), и – постоянно меняющаяся реальность, которая сетку и точность постоянно норовит нарушить. Любой слушатель знает, что, когда в стране и мире случается что-то экстренное, сетка меняется. Когда новости требуются чаще, а события быстро развиваются, мы «ставим пятнашки», то есть новости каждые 15 минут. Каждый выпуск – это минута, а иногда и две. И поставить их, сократив остальное время часа, иногда приходится очень быстро. И часто бывает, что программист, слыша новости, уже бежит в информацию, а навстречу по коридору к программисту мчится «второй глаз» (выпускающий редактор новостей) – оба понимают, что пора ставить пятнашки. Иногда, конечно, звонят по телефону, но часто добежать быстрее.

Вообще работа программиста зависит от многого: от того, кого позвали в эфир, от того, кто в эфир не пришел, от того, как развиваются события, есть ли экстренные новости и как они будут развиваться, от того, в какой студии и когда ведется эфир, а в какой – запись, и откуда будут читать новости. Опытный программист, услышав новости, понимает, что его ждет: срочный монтаж архивной передачи (если не стало кого-то из известных людей), включение дополнительных выпусков новостей, изменение тем или ведущих передач, а заодно и анонсов, снятие развлекательных или рекламных рубрик (если в стране объявлен траур). Поэтому программист всегда «в новостях». И напряженность его работы (как и всех прочих) от новостей очень зависит.

Бывает, что мы скучаем, что «новостей нет». Трудно подбирать темы для дискуссий, трудно звать гостей, выпуски новостей не всегда дотягивают до нужного объема, у программиста «нет анонсов», а иногда (в новогодние или летние дни) приходится делать куда больше «вневременных» повторов передач. Но когда кто-то скажет уныло: «Ничего не происходит!», остальные вздохнут, конечно, но скажут: «И слава Богу». Потому что самые важные новости – они всегда плохие. Никто не хочет внезапной смерти политика или кинозвезды, теракта, кризиса, войны или эпидемии. Поэтому хорошо, когда профессионализм и изворотливость программисту приходится проявлять по менее жутким поводам: гость опоздал, ведущего забыли предупредить об эфире, другой гость пришел «нарядный» и не вяжет лыка, компьютер в студии обезумел и прочие бытовые радости. Даже от подобных, мелких неприятностей у программиста возникают дополнительные проблемы, а значит, и дополнительное ускорение. Зато, когда проблему «разрулили», гостя упихнули в студию, ведущего нашли в коридоре, программу хитрым образом переустановили, «дырку» красиво закрыли, сорокаминутную запись отмонтировали за пять минут, а студии мгновенно переключили – это радость. Тогда хочется налить себе чаю, обнять всех, кто сейчас тебе помогал изо всех сил, обменяться впечатлениями с коллегами, перестать бегать и пойти к программному компьютеру слушать «бяки» или смешные анонсы.

И вот ночь. Вечерняя смена программиста заканчивается. В штатном режиме – в 22 часа. В ином – когда закончится работа и на ночь и утро уже все запланировано, выверено, распечатано и роздано. И тогда самое лучшее – написать письмо утреннему сменщику. Можно и позвонить, «сдать смену», но утреннему вставать рано, а вечерний может подзадержаться. У меня в коллекции есть несколько таких писем, которые мы оставляли друг другу уже довольно давно. Они прелестны. Про них ходят легенды. Это прекрасные исторические свидетельства.