Владимир Соловьев - 1001 вопрос о прошлом, настоящем и будущем России

Любовь к тонким интригам и абсолютная слепота к деталям. Я уже упоминал о том, что в течение многих лет у Бориса работал политологом великий поэт Михаил Генделев. Мишу, весной 2009 года ушедшего из жизни, обожали и Аксенов, и Вознесенский, и многие другие достойные люди. Борис не имел ни малейшего представления о том, что Миша пишет стихи, и был очень удивлен, когда это открылось.

Миша тяжело болел – это началось много лет назад, – нужна была операция, и Борис дал денег. Сразу и много. Правда, спустя несколько лет это не помешало ему обидеть Мишу, не выполнив какую-то их договоренность по украинскому проекту. Интересно, что Генделев знал о нашей взаимной неприязни (переходящей в ненависть) с Борисом, но свято соблюдал нейтралитет, не позволяя в своем присутствии нелицеприятных высказываний о своих друзьях.

В конце жизни денег у Михаила было не очень много – друзья помогали, но на жизнь, семью и лечение уходило прилично. Миша жил в Иерусалиме, где его и навещали друзья. В один из приездов Леонид Ярмольник, очень заботившийся о нем (и не только о нем), решил побаловать поэта и купил ему среди прочего какую-то дорогую бутылку виски. Мише это нравилось. Бутылка ждала своего часа, но погибла в лапах Березовского, который, в свою очередь, навещая Мишу, пришел с пустыми руками и прикончил вискарь. Конечно, мелочь, деталь, пустяк, просто Борис не обратил внимания, а Миша задумался. Ему не было жалко виски – он задумался о внимании к мелочам.

В Лондоне во время интервью я спросил его напрямую: «Это вы заказали убийство Листьева?» Он отвечал долго и подробно, но ощущение у меня осталось тревожное.

Борис носил часы Patek Aquamarine – старые, на резиновом ремешке, но ему нравились и простые Patek Calatrava с арабскими цифрами на циферблате, похожие на нашу «Победу», – Березовский называл эти часы губернаторскими, так как дарил подобные своим ручным руководителям регионов. «Таковых было немало», – отзывался о них Березовский с усмешкой.

Борис безумно и искренне любит себя – свой образ жизни и мыслей, стиль в одежде и дам в окружении. Столь же искренне он презирает людей. Как ребенок, не понимая, за что их можно уважать. Есть люди, глухие от рождения, вот и Борис просто родился без этого качества. Не припомню ни одного человека, о котором он отозвался бы уважительно, хотя мог говорить с любовью, как о Бадри Патаркацишвили или о Сергее Доренко.

Доренко был любимым детищем Березовского. Успех в деле уничтожения президентских амбиций Лужкова и Примакова Борис полностью относил на счет Сергея. Считал его своим самым мощным ресурсом. Причина ссоры с властью во многом крылась именно в нежелании отдать контроль над телевидением – много раз эта история пересказывалась, и я ее слышал и от Волошина, в кабинете которого состоялась последняя личная беседа Березовского с Владимиром Путиным, и от самого Бориса. В основном версии сходятся. Бориса погубила редкая душевная глухота и обычное хамство. Разговор шел довольно спокойно до того момента, когда Путин перешел на «вы», а Березовский стал грубить и тыкать. Поэтому конфликт перерос в стадию ссоры, стал личным.

Как я уже говорил, для Березовского это обычное дело. Людей он обижал походя.

Роман Абрамович всплывал в беседах редко. Борис о нем отзывался как о зарвавшемся лакее, который воспользовался доверием хозяина и перевел все на себя.

Борису приходилось платить много денег оппозиционным движениям, что раздражало его страшно. Он регулярно сетовал на то, что все денег просят, а за идею поработать не хотят.

Легенда гласит, что когда Михаил Фридман собирался выйти к барьеру с Андреем Васильевым из «Коммерсанта», последний улетел в Лондон, где Березовский и Доренко готовили его к передаче. Провал Васильева был оглушительным – советчики ошиблись в выбранной стратегии.

Во время всех наших бесед Березовский, о чем бы он ни начинал говорить, довольно быстро скатывался к своей любимой теме – отношениям с Путиным. Года с 2001 он находился с Владимиром Владимировичем в постоянном внутреннем диалоге. Это стало формой душевного заболевания.

Раз за разом он повторял историю их знакомства и рассказывал о питерских встречах, а потом о московском периоде, как Путин его чуть ли не спас, будучи руководителем ФСБ, и как Березовский еще в начале 90-х пытался подарить Владимиру Владимировичу «Мерседес», а тот не взял. При этом звучал, как брошенная любовница, мечтающая вернуться любой ценой. За время нашего общения Березовский ни разу не сказал о деньгах Путина или о том, что тот что-то ему подарил или что-то взял себе. Однако не забывал о телевидении и «Аэрофлоте», которые он потерял, прекрасно понимая всю подноготную этих событий.

Как ни парадоксально, сомнений в правильности ставки на Путина у него не было. Березовский убежден, что в случае победы Лужкова – Примакова его бы просто посадили, а страна вернулась бы в социализм. О ненависти Примакова к себе Борис знал точно и боялся. Сильно.

Березовский все время пытался создать «другого» Путина, что полностью соответствует стереотипу поведения «брошенки», – безуспешно. Хотя сам факт того, что призванный им под свои знамена Котенев оказался осужден как заказчик убийства, его особо не удивил. В этом особенность мышления Березовского: при всем внешнем фонтанировании он склонен к линейным решениям и самоповторам (все его критики – сумасшедшие агенты КГБ, сторонники – святые люди, но продажные). Отсюда однообразие комбинаций и тяготение к крайне похожим исполнителям.

Борис убежден, что ему открыто будущее, он видит себя провидцем и пророком, находясь в вечном предчувствии революции и апокалиптическом угаре. Каждые полгода он предвидит падение Путина и всей системы власти.

С какого-то момента понимаешь, что он тяжело болен. Поток сознания становится бредовым, и появляется ощущение тоски и скуки – пикейный жилет в изгнании.

Никогда не понимал фразу: «Работа должна приносить удовлетворение».

Кому должна? Как работа может быть кому-то что-то должна? А если должна, то почему не приносит?

Это мы должны, и в первую очередь – себе самим.

Какой смысл тратить лучшую часть своей жизни на то, что не приносит радости? Из-за денег? Так ведь деньги странная субстанция. Приходят вместе с радостью, а если послушать тех, кто работает исключительно ради денег, то выясняется, что и получают они не так чтобы много, и недовольство собой никакими материальными благами не искупается.

Ответственность – да, можно согласиться. Это фактор. Но какая ответственность у одиноких мужиков или дам, которые продолжают каждый день ходить на ненавистную службу? Может быть, просто страх и лень? Страх попробовать что-то новое?