Владимир Соловьев - 1001 вопрос о прошлом, настоящем и будущем России

Конечно, надо закрыть границы раз и навсегда, и тогда всем станет все понятно: это наша родина, ребята, не сметь никуда из нее вылезать, не сметь пытаться сделать ее лучше, потому что это будет нарушением национальной традиции. А какова она, национальная традиция? Страдать самим и заставлять страдать окружающих? Ну и для чего? Единственное возможное объяснение – чтобы жизнь медом не казалась.

Во время одной из поездок, пока летел в направлении Милана, разговорился с экипажем. Не с пилотами, а со стюардами и стюардессами. Я люблю говорить с этими людьми, которые вынуждены обслуживать и помогать в полете гражданам, считающим себя ужасно важными. Несчастные стюарды и стюардессы наблюдают за нашей «знатью» в ее самых омерзительных проявлениях: видят истерики и неадекватное поведение медийных персонажей, известных политических лидеров. Но никаких замечаний сделать не могут. Потому что, как это часто бывает, результатом станет увольнение членов экипажа, а отнюдь не наказание бесчинствующих мерзавцев.

Поэтому и оказываются неизвестными истории про депутатов Госдумы, кидающихся хлебом в стюардесс, грязно пристающих, домогающихся, дерущихся с сотрудниками авиакомпаний.

Но суть не в этом. Разговорившись с ними, я увидел в их глазах колоссальную грусть. Поинтересовался. Они говорят: «Вы понимаете, сейчас очень тяжело работать по многим причинам, да и ситуация в стране тяжелая». «Ну, у вас вроде конвертируемая специальность, – отвечаю я. – Тяжело в России – попробуйте за пределами нашей родины. Был ведь момент, когда очень многие пилоты и технический персонал искали счастья за рубежом?» Они говорят: «Да кому мы нужны…»

Я подумал, что это удивительная формулировка, свойственная в первую очередь жителям нашей великой страны: «Кому мы нужны». Мы почему-то уверены, что не нужны никому и никогда. Есть у нас какая-то внутренняя обреченность, как будто в нас в течение многих веков закладывали это странное ощущение ненужности и никчемности. Что сами по себе мы никто и ничто, что если, не дай Бог, мы окажемся где-то за пределами воздействия на нас российского государства, то просто не будем никому нужны, нигде не приживемся. Что наши знания, умения и навыки нигде не востребованы, а уж если мы и очутились за границей, то только для того, чтобы зарабатывать деньги. Но жить мы должны только в России, только здесь мы будем счастливы. Мы будто привязаны какими-то невидимыми нитями к родине – притом отнюдь не нитями счастья, нитями гордости, нитями наслаждения, а какими-то совершенно иными… словно каждый из нас действительно с рождения носит в себе некую раковую опухоль.

Я не замечал этого в беседе ни с англичанами, ни с французами, ни с итальянцами, ни с американцами. Они все любят свою страну, но крайне легко относятся к необходимости куда-то поехать поработать. У них нет такой обреченности, она видна только у нас – колоссальная недооценка себя. Как будто с детства нам все время говорят: «Да кто ты такой? Скромнее надо быть. Да ладно, не выпендривайся… Кому ты там нужен?» А что, у себя здесь мы кому-то нужны? Что-то не похоже.

Но вот это неверие в собственные силы, какое-то глубинное недоверие и неуважение к себе легко использует наше государство. Поэтому каждый раз мы испытываем чувство вины. Мы словно виноваты уже в том, что родились. Странное чувство.

Наверное, именно из-за этого в любой стране мира моментально отличаешь нашего дорогого россиянина. По глазам… Какое-то особое выражение лица – не лучше, не хуже, просто другое. Но работает в ста случаях из ста. Всегда чувствуешь, что перед тобой соотечественник, как бы безупречно он ни одевался, как бы блестяще ни говорил на иностранном языке – глаза выдают, их не переделать. Видим своих, чувствуем. Система «свой – чужой» работает безупречно. Жаль только, что эта система настроена не на коллективное счастье, а на коллективное несчастье.

Встречался с друзьями в ресторане. Хорошо поговорили. Внимание привлек активный спор за соседним столиком. Народ не то чтобы был сильно под градусом, просто тема увлекла.

Говорили о будущем, половина считала, что все плохо и надо срочно валить, вторая половина соглашалась, но считала, что еще можно чуть подождать.

Мерзко.

Напомнило 1998 год. В воздухе пахло гражданской войной, многие считали, что надо срочно уезжать, атмосфера была гнетущей.

Печально, что ментовской и административный разгул и сейчас лишают людей веры в будущее, но при этом выбор сложнее.

Что значит уехать навсегда? Бросить могилы наших предков и поехать за счастьем, которые их отцы и деды нарабатывали для них? Воровать у них?

Не хочу отдавать мою страну подонкам.

Пользование Интернетом воспитывает силу воли. Такого иногда про себя начитаешься, что хочется подойти к зеркалу, убедиться, что я – это все еще я. Ложь и правда хитро переплелись, фрагменты интервью, как реальных, так и выдуманных журналистами, переплелись с цитатами из моих книг и текстами лживых сайтов и листовок.

По мнению некоторых, жизнь в России – наказание уже само по себе. И не надо оправдываться тяжелыми условиями существования и обидой на власть. Или любовь к родине продается за атрибуты хорошей жизни? Торжество мещанского сознания: рыба ищет где глубже, а человек где лучше.

Ненавистники слушают мои передачи на радио на пару часов дольше, чем поклонники. Это настоящие фанаты. Боятся пропустить хоть слово, чтобы потом, захлебываясь в истерике, кричать: «Как он посмел!» Пишут уморительные письма: «Соловьев! Уже десять лет слушаю радио. Скучно, все время одно и то же»…

Стоит мне где угодно прокомментировать кого-нибудь из них, и начинается такое бульканье на родном болоте, что хоть святых выноси. Чем только не грозят, каких только ужасов не призывают на мою голову.

Одно из проклятий меня заинтриговало. Дело в том, что оно является основополагающим для массового сознания постсоветского человека. Какой-то «пассажир» требует лишить меня загранпаспорта, чтобы я не сбежал за границу.

Странно. Значит, подспудно этот человек признается в ненависти к Родине, если считает наказанием уже сам факт нахождения здесь. Не отбывание наказания за преступления в тюрьме, а просто проживание в России!

И еще одно маленькое наблюдение. Стоит мне выехать в Штаты, сразу идут вопросы о том, вернусь я или нет. Почему? Что это за отношение такое к этой стране? Зависть на генном уровне? А однажды меня спросили, не собираюсь ли я взять английское гражданство и не для этого ли давал показания в английском суде. Когда я вежливо сказал, что не давал показаний в английском суде, ни при каких обстоятельствах не собираюсь оставаться за границей и что в 90-е годы я мог бы стать гражданином какой-нибудь другой страны, но всегда принципиально был и остаюсь гражданином России – все это вызывало странную реакцию.