Наталия Метлина - Все о моей мафии

Я приехала в ГУ МВД по ЦФО к полковнику Игорю Вяткину. Нас связывают теплые товарищеские отношения. По крайней мере мы никогда друг друга не подводили, и полковник — молодой, обаятельный мужик — с радостью мне помогал. Вот и в этот раз он раскрыл большой том следственных материалов об убийстве атамана Тверского казачьего войска Виктора Рыжкова. Одиннадцатого апреля 2003 года Рыжков был застрелен из пистолета Макарова в Оружейном переулке. Не спасла даже многочисленная охрана. Это потом, когда я попросила у новостийщиков сюжет о происшествии, разглядела на пленке несколько «мерседесов», на которых передвигался атаман, и оружие, из которого он был убит. Вот уж странно — охрана, машины — все это ближе олигарху, крупному бизнесмену, ну никак не казачьему атаману. Чем же занимался этот человек при жизни, какое отношение он имел к «Китежу» и, в конце концов, за что его убили?

Как оказалось, он и еще два брата-азербайджанца являлись учредителями рынка. Но не только цветочки интересовали атамана. Личностью он был известной. Особенно в правоохранительных органах. В прошлом крупный криминальный авторитет таганской организованной преступной группировки, Рыжков проходил под кличками Витя Харьковский, Хохол или Деньга. В моем ежедневнике исписаны три страницы мелким почерком — это даты его задержаний и привлечений в качестве подозреваемого по 18 уголовным делам. Его часто задерживали с оружием, но отпускали. В молодости он отсидел за соучастие в убийстве. А по выходе в лихие 1990-е в поселке Редькино Тверской губернии Рыжков сколотил себе бригаду, которую так и называли «редькинские». Игорь Вяткин в прошлом много лет работал в одном из подразделений Тверского РУБОПа и про подвиги Вити знал все. Рассказал мне полковник и про его поместье под Конаково на берегу Волги. Интерес к погибшей персоне у меня разгорался. Я попросила Вяткина позвонить своим коллегам в Тверь, чтобы те встретили нас и сопроводили в этой поездке.

Уже на следующий день наша редакционная машина гнала по Ленинградскому шоссе. Рубоповец перехватил нас, и мы свернули в сторону Игуменки. Через несколько минут мы въехали в поселок — вотчину атамана. Нам на хвост тут же села красная «Ауди». Оперативник попросил оставить машину в поселке, мы взяли камеру и пошли пешком. На опушке леса перед нами вырос гигантский забор серого кирпича. За ним башенки хозяйского дома и других построек. Мы подошли ближе. Тут же выбежали охранники поместья, мы представились, но они посоветовали нам убираться. Мы сделали вид, что уходим, а сами обошли поместье по кругу, в надежде найти какой-нибудь лаз. И действительно, вторые ворота оказались приоткрытыми, и в щелку мы увидели целый табун превосходных лошадей. Как оказалось, атаман был заводчиком племенных скакунов. Мы сделали несколько кадров — из-за угла снова показалась красная «Ауди». За нами явно следили, но не решились подойти. Такое в моей жизни было впервые, а потому стало немного страшновато. Оператор Саша Сурков предложил завязать со съемками и двинуться в сторону дома. Я поддержала эту идею, к тому же снимать было больше нечего. Красная машина проводила нас до трассы и рванула в сторону Твери.

Программа «Цветочная мафия» собрала немыслимую аудиторию. Это был, есть и остается мой личный рекорд рейтинга — я собрала 46% аудитории. Но я и не подозревала, что меня ждет продолжение цветочной истории. Буквально на следующий день после эфира мне позвонила родная сестра атамана Рыжкова. Неумная женщина лила на меня грязь, вся ее семья прокляла меня до седьмого колена. Я долго не могла уловить суть ее обвинений, но в конечном счете поняла: вина моя заключалась в том, что я показала в программе расстрелянного атамана, лежащего на асфальте. И эти кадры увидел малолетний сын Рыжкова. Мои доводы о том, что это были кадры из архива новостей и уже триста раз побывали на экране до меня, более того, программа шла в 22.30, когда малолетки давно спят, — не возымели успеха. Сестрица не унималась, она посчитала, что мы опозорили честное имя ее покойного братца и должны за это ответить по всей строгости бандитского мира. И тогда я решила пригласить ее в «Останкино», чтобы успокоить и познакомить с некоторыми неизвестными страницами жизни и «творчества» ее безвременно усопшего родственника.

На пороге телецентра стояла бабища лет сорока пяти в джинсовом костюме с рынка, мучавшаяся климактерическими приливами, под руку с молодым парнем провинциального вида. Я попросила у нее паспорт, выписала пропуск, и мы прошли через турникет. От того, что сказала мне эта дама в коридоре, дыхание сперло. Она, как оказалось, написала заявление в милицию, что идет в телецентр на встречу с Метлиной и, если с ней что-то случится, во всем винить журналистку-каналью. Правда, когда она закончила свой пассаж, то сама немного растерялась от собственной глупости. А войдя в наш маленький офис, где сидела только хрупкая девочка шеф-редактор Таня Саломадина, — что-то в ее душе начало ломаться. Она рассчитывала увидеть роту головорезов — не случилось. Я долго рассказывала Рыжковой, где, когда и по какой статье ее брат привлекался к уголовной ответственности, но она не унималась — он был прекрасным человеком, любил лошадок и маленьких детей. Кто же спорит? В подтверждение своих слов она рассказала, как Виктор боролся с наркомафией в своем районе — он ловил торговцев, лично брал за волосы и окунал лицом в Волгу, так что человек чуть не захлебывался. Полумертвого дилера откачивали приспешники атамана, и после этой процедуры наркоманы якобы больше не торговали. Но главное, что хотела узнать Рыжкова, — кто заказал мне эту программу. Она была уверена, что этот материал проплаченный и за ним стоят убийцы ее брата. Кажется, я так и не смогла убедить ее в том, что Виктор Рыжков не такая уж светлая личность, как думают члены его семьи. Часа два я потратила на этот бездарный и бессмысленный разговор, расстались мы на том, что она придет к полковнику Вяткину и тот подробнейшим образом еще раз расскажет о том, какие подвиги числятся у них на Шаболовке за атаманом. Но до Вяткина она так и не дошла.

Вот, собственно, и все, чем я хотела с вами поделиться в рамках расследования про цветочную мафию. Впрочем, есть еще один маленький нюанс, раз уж речь шла о прекрасном. Цветы сопровождают нас всю жизнь, от рождения до смерти. Они немые свидетели наших любовных побед и поражений, они говорят за нас гораздо больше, чем мы сами можем произнести. Они любят, ревнуют, ненавидят, скорбят. «Любимая, я подарю тебе эту звезду, я проведу тебя по краю вселенной, цветом нетленным будут нам звезды сиять...» Такие слова слышит женщина, и из-за могучей спины появляется чудовищный по своим размерам купеческий букет голландских роз или ворованный ландыш лесной. Это не важно, ведь цветы это только начало. Главное, что останется потом, когда они завянут.