Наталия Метлина - Все о моей мафии

Я позвонила Филиппу Туроверу. Швейцарские журналисты предупредили меня, что он будет пускать пыль в глаза и, скорее всего, назначит встречу в одном из самых фешенебельных отелей Цюриха. Так и получилось. На следующее утро внедорожник, за рулем которого восседала наша переводчица Вика Десяткина, мчался в сторону финансовой столицы альпийской республики. К моменту, когда мы припарковались у отеля «Цюрих», Лурье протрезвел и даже изрекал какие-то путные мысли. Туровер встретил нас в холле. Мелкий, худой, загорелый парень лет тридцати пяти, с американской белозубой и ничего не значащей улыбкой очень любезно общался с персоналом гостиницы, в которой, по всей видимости, он прожил много времени. Я не проявила радушия, понимая, что передо мной большая сволочь. Хотя всем своим видом он хотел произвести на нас огромное впечатление. В Лурье же Филипп увидел родственную душу и принялся с большим пафосом рассказывать нам, русским журналистам, о России, в которой он не жил уже много лет. Но кто он? По одной из версий, в высшие эшелоны российской власти его ввел человек, представлявшийся бывшим сотрудником Службы внешней разведки, чье имя фигурировало позднее в материалах дела «Мабетекс». Исходя из этой версии, экс-офицер СВР и Туровер убеждали российских чиновников проводить платежи крупных проектов через банк «Готтардо» и часть денег покрывала бы долги по прежним невозвращенным кредитам. И что характерно, подобные операции ему удавались, чиновники охотно шли на подобные авантюры, ведь Туровер делал им предложение, от которого они не могли отказаться, а именно открытие личного счета в банке «Дель Готтардо», куда бы капал откат от сделки. И вот здесь самое любопытное. Несколько слов о специфике ведения банковской деятельности в Швейцарии. Открыть счет в швейцарском банке можно несколькими путями. Обычно клиент приезжает в Швейцарию, идет в банк, в присутствии банковского работника заполняет все необходимые документы, и в его же присутствии все это подписывается. Есть второй вариант, который случается довольно редко, в основном в отношении VIP-клиентов. Работник банка может выехать в страну проживания клиента и там на месте оформить документы. В его присутствии ставятся подписи, и клерк увозит пакет документов в Швейцарию. Но есть и третий путь. Можно открыть счет вообще без клиента, только с доверенным лицом, если у него на руках будут заполненные документы и если доверенное лицо не вызывает вопросов у банковского руководства. Это сложная и щекотливая ситуация, но это возможно. Именно так открывал счета для российских чиновников Франко Фенини в банке «Дель Готтардо»...

А теперь вернемся к Туроверу. Он был очень хорошо осведомлен о русской клиентуре «Готтардо», более того, он лично держал в руках выписки из счетов российских чиновников. Туровер успешно окучивал один контракт за другим, получив за все время работы 10 миллионов долларов чистыми в качестве дивидендов. В то время как Фенини, под чьим чутким руководством трудился Туровер, ничего с этих сделок не имел. И тогда Фенини предложил Туроверу поделиться прибылью. Тот согласился. И выплатил Фенини долю. Но. После этого Туровер пришел к руководству банка и доложил, что Фенини занимается вымогательством. В швейцарских банках начальник департамента не сообщает сотруднику причину его увольнения. Его вызывают в кабинет, ставят перед фактом, затем клерк препровождает его в кабинет, где он должен в течение 10 минут собрать свои вещи и покинуть банк. Именно такую процедуру пережил Фенини, проработавший в «Готтардо» 25 лет.

Дальше события в Лугано развивались стремительно. В сентябре 1998 года после увольнения Фенини Туровер пришел в «Готтардо», чтобы с кем-то переговорить и что-то попросить. Но в банке перед его носом демонстративно закрыли дверь. Банкиры решили прервать отношения с обоими бывшими партнерами. Для Туровера это было полной неожиданностью. И тогда Туровер сделал звонок в прокуратуру, и его приняла сама Карла дель Понте. Он рассказал все, что знал о российских счетах в банке «Дель Готтардо», в том числе, о впоследствии ставшем знаменитым счете №182605 DIN, открытым на имя Павла Бородина. К этому счету имели доступ еще два человека — дочь Бородина Екатерина Селецкая и президент «Мабетекс» Беджет Паколли. Эту версию событий рассказал мне сам Франко Фенини в интервью, которое мы снимали днем раньше поездки в Цюрих. А посему я не могла не спросить Туровера, что, собственно, привело его к неистовой Карле. По версии Филиппа, Карла сама пригласила его для беседы, ибо вопросы, которые в тот момент были у всех на устах, интересовали швейцарскую прокуратуру давно и «Мабетекс» интересовал ее с момента создания компании. Тут и начался скандал, именуемый «Кремлингейт». Распечатки счетов на имя Бородина опубликовали все ведущие мировые газеты. Павел Павлович Бородин отпирался до последнего, хотя в документах стояла его подпись. Он упорно твердил, что никаких счетов в Швейцарии не открывал, но Фенини подтвердил мне, что именно он открывал этот счет по просьбе «доверенного лица», имя которого он мне не назвал, и версия с фальсификацией подписей вышеперечисленных товарищей представляется мне весьма фантастичной.

Впрочем, дальше события разворачивались следующим образом. Двадцать второго января 1999 года в офис «Мабетекс» ворвались 20 полицейских. Они остановили работу сотрудников, ничего не сообщив самому Паколли. Он находился на пятом этаже и думал, что продолжается перерыв на обед. Но его секретарь не появилась и через полтора часа. Оказалось, что всех клерков согнали в одно маленькое помещение внизу офисного здания. Их продержали там два часа без объяснения причин. Но после этого не последовало никаких уголовных санкций, чтобы хоть как-то оправдать этот обыск. Туда прибыла и сама дель Понте. Информация об обыске попала в российскую прессу. И вот здесь произошло странное. По всей видимости, скандал начал набирать такие обороты, что мог затронуть и президентскую семью. И кто-то объяснил Ельцину, что Скуратова надо убирать. В то время Генпрокуратура вела 4 крупных дела — «Центробанк», «Аэрофлот», ГКО и «Мабетекс», — и все они по касательной проходили рядом с «семьей». Каждое из дел могло повлиять на отставку Скуратова, но активность дель Понте сыграла, по мнению многих, решающую роль. А в августе 1999 года покинула свой пост и сама Карла: ее назначили главным обвинителем Международного трибунала по бывшей Югославии. Швейцарцы назвали это «почетной ссылкой для неистовой Карлы». Позднее обязанности генпрокурора стал исполнять Феликс Бенцигер, а в России место Скуратова занял Владимир Устинов. Бенцигер пытался реанимировать «кремлевское дело», приехал в Санкт-Петербург, чтобы встретиться с Устиновым, но встреча не произвела на него никакого впечатления. В срочном порядке в Питер был выписан следователь Волков, занимавшийся делом «Аэрофлота». Стороны погрозили друг другу пальцем и разошлись. Бенцигер заявил, что не хотел бы, чтобы его родина прослыла прачечной по отмыванию российских денег. Он был не так резок, как его предшественница, но ряд счетов в швейцарских банках он попросил заблокировать.