Дмитрий Губин - Налог на Родину. Очерки тучных времен

Радищев же вслух – совершенно другое дело! «Путешествие…» звучит примерно столько, сколько длится реальное путешествие, и вскоре главы и населенные пункты начинают совпадать, а прочее начинает совпадать сразу же: «Поехавши из Петербурга, я воображал себе, что дорога была наилучшая. Таковой ее почитали все те, которые ездили по ней вслед государя. Такова она была действительно, но на малое время».

Так что я вслух хохотал, слушая под Крестцами о том, как разлагает дворянина государева служба, под Валдаем – о тамошних «наглых и стыд сотрясших девках» (неподалеку и поныне работает мотель, предлагающий «массаж круглосуточно»), а под Торжком – о пагубности цензуры. В общем, к приезду в Москву мне стало понятно, почему Екатерина врубила Радищеву такой же срок, какой Путин врубил Ходорковскому (да-да, я также помню, что Радищева при смене власти реабилитировали и даже призвали к законотворчеству).

Но я сейчас не о политике – я о вполне здравой идее.

Нет сегодня важнее задачи для российского человека с честью и умом (а также с библиотекой свыше тысячи томов), чем в собственной неевропейской стране вести себя как европеец. Не кичиться деньгами. Не требовать фанфар на каждом шагу. Мыслить рационально. Мир вокруг себя не столько пытаться переделывать, сколько изучать – причем со всем вниманием и доброжелательностью. Свободное время не терять, а обращать в свою пользу (тьфу, черт, заговорил-таки радищевским поучительным слогом – пойдем усладиться по труде; достойно бо, да вкусит трудившийся плода трудов своих…).

Но вы же понимаете, о чем я. Я о повышении производительности своего внутреннего труда до уровня европейского.

И там, глядишь, к нашим 2 % и другие понемногу подтянутся.

Две ученические задачки – как устроить ребенка в хорошую школу без взяток? как исключить подтасовки со сдачей ЕГЭ? – имеют простое решение. Поскольку это решение – математическое и давно испробовано в США

Всякий раз, чуть близится апрель, я прячусь от знакомых, чьим детишкам в этом году идти в первый класс. А месяц спустя начинаю прятаться от тех, чьим детишкам школу оканчивать.

Дело в том, что в Петербурге запись в школу начинается 1 апреля: это день великой битвы добра со злом.

Ведь добро в глазах любых папы-мамы имеет вид школы с углубленным изучением хоть какого предмета, с дополнительными языками, с грамотными и ответственными учителями, то есть вид лицея-гимназии с хорошей репутацией.

Зло же состоит в том, что число мест в таких заведениях всегда меньше числа претендентов. Дело известное: пряников сладких всегда не хватает на всех.

Задачу распределения дефицитных пряников (заведомо, как многим кажется, обреченную) пытались решать многократно и разнообразно. Двадцать лет назад мой пасынок Митя должен был проходить собеседование с психологом, родившиеся чуть позже проходили тесты. Об идиотизме этого дела расскажет любой, чей ребенок собеседование завалил (а наш Митя завалил, потому что на вопрос: «Кто твой любимый композитор?» ответил честно: «Дядя Юра Ханин». Ханин тогда еще только начал писать музыку для Сокурова, Ратманский еще не ставил его «Средний дуэт» в Большом и Мариинском. В ту пору дядя Юра, во фланелевой ковбойке, пил у нас на кухне чаи и рассказывал о дрессированной рыбетиляпии; психолог Ханина знать не знал). И я после этого махнул рукой – а, пусть дитя идет в ближайшую школу, как ходил я сам, – но жена с яростью тигрицы прорычала про бездушного отчима и побежала к каким-то знакомым в районо (тогда еще не подносили барашков в бумажке). В общем, зачислили.

Вскоре собеседования и тесты запретили (ура!), и задача окормления пятью хлебами пяти тысяч страждущих приняла другой вид: родителям стали рекомендовать будущих первоклашек отдавать либо в аффилированный со школой детсад, либо на подготовительные курсы (от 10 тысяч рублей за курс). Правда, и детсад, и курсы приводили родителей к единственному открытию: при зачислении в школу они никакой роли не играют. Роль играют прописка либо наличие в нужной школе братьев-сестер. Все, иного закон не предусматривает. В отличие от родителей. Их историями (диапазон: от вымогательства взяток до апелляций к Путину) заполнены петербургские интернет-форумы да и просто газеты. Вот, беру первую попавшуюся. «Директриса особо просила… не жечь костров… составьте списки, проведите переклички, организуйте дежурство, чтобы сначала подали документы те, кто занимался на курсах, а потом уже все остальные», – пишет родительница Борисова в газете «Мой район».

Теперь внимание, вопрос: каким образом проблема справедливости при записи в престижное учебное заведение решается в общественных школах города Чикаго, США?

Готовы ответить с ходу? Еще хотите подумать? Хорошо: думайте. А я перейду пока к единому госэкзамену, при сдаче которого справедливость, казалось бы, соблюдена изначально: все отвечают на одинаковые вопросы в равных условиях; ответы проверяет компьютер. Однако именно ЕГЭ вызывает негодование и родителей, и учителей, и высшей школы. Такое единодушие связано, на мой взгляд, с тем, что в русском характере есть представление о справедливости, но нет представления о равенстве. Без равенства же справедливость всегда обретает вид произвола, а потому все и уверены, что результаты ЕГЭ подмухлеваны – и ясное дело, за мзду.

Вы же слыхали, что в прошлом году школьники в какой-то кавказской республике показали фантастические, просто перельмановские результаты по математике? Я лично слышал раз десять. Причем один раз в моем ток-шоу на телеканале «Мир» это заявлял председатель совета директоров школ России Яков Турбовской. И нужно было видеть, как громил его с цифрами в руках Евгений Семченко из Рособрнадзора: с математикой у школьников на Кавказе было куда хуже, чем у москвичей.

Значит ли это, что подмухлевать результаты тестов, аналогичных ЕГЭ, невозможно?

Не значит.

Именно с этой проблемой не так давно столкнулись в уже упомянутых общественных школах Чикаго, где сходный экзамен – ITBS, «тест основных умений и навыков штата Айова» – стал обязательным в 1990-х. Более того, поскольку результаты влияли напрямую на судьбу учителей, было подозрение, что они и проявляли интерес, подсказывая, например, последовательность ответов на вопросы.

И вот тогда чикагский ученый Стивен Левитт (обладатель медали Джона Бейтса Кларка, вручаемой лучшему американскому экономисту в возрасте до 40 лет) решил проверить честность учителей математическим путем. И вычислил, что результаты тестирования как минимум в 200 классах – в 5 % всех работ – выглядят сверхподозрительно. А директор общественных школ Чикаго Арни Дункан – американский коллега Турбовского – не просто принял результаты к сведению, но и с жуликами расстался.