К Грот - Пушкинский Лицей

Хоть к новизнам пристрастный

Я часто отступал

От старорусских правил,

Ты в путь меня направил,

Ты мне сказал: пиши,

И грех с моей души

Зарежу ли Марона,

Измучу ли себя

Решеньем Аполлона

Будь свален на тебя.

Кюхельбекер.

В альбом Илличевскому1

Пока поэт еще с тобой,

Он может просто, не стихами,

С твоей беседовать судьбой,

Открытой пред его глазами.

Но уж пророчественный глас

Мне предсказал друзей разлуку,

И рок в таинственную руку

Уж забрал жребии для нас.

Готовься ж слушать предвещанье,

Страшись сей груди трепетанья

И беспорядка сих власов!

Все, все грядущее открою!

Читай: - написаны судьбою

Вот строки невидимых слов:

Дельвиг.

1 Эта пьеса впервые напечатана В. П. Гаевским в статье о Дельвиге, "Современник*, 1853, т. 39, стр. 26-27; имеется и в Собрании сочинений бар. Дельвига, и отнесена к 1817г.

204

Пушкина: "Боже, Царя Храни!".

В отделе "Из напечатанных стихотворений" находим всего 8 стихотворений. Это извлечение переписчик (Я. К. Грот) тогда же (в 1833 г.) сопроводил таким замечанием: "Стихотворении 1-го курса, напечатанных еще во время пребывания онаго в Лицее - до 60, - их можно найти в разных современных журналах. Некоторые пьесы написаны были в Лицее, но напечатаны гораздо позже".

Вот оглавление этих восьми пьес, выписанных Я. К.:

Мертвый - Живому. Кюхельбекера.

Песнь Лапландца. Его же.

К больному Горчакову. Дельвига.

К Батюшкову. - Пушкина.

Роза. Илличевского.

Зима. Кюхельбекера.

Кофе. Его же.

Кюхельбекеру. Пушкина.

Приводим стихотворения Кюхельбекера и Илличевского, как не вошедшие в издания их произведений, а также Дельвига.

2. Из напечатанных стихотворений.

Мертвый - Живому.

Сажень земли -- мое стяжанье,

И тесен молчаливый дом,

И ненасытное желанье

Усыплено под сим холмом;

И спит страданье и веселье

И тихо все в угрюмой келье.

Прохожий! жизни сей стязами,

Как ты, и я подобно тек,

И я кропил свой путь слезами,

И я провел в мечтах свой век,

И для меня с улыбкой счастье

Сменяло иногда ненастье.

205

Я тек и цель перед очами

Еще мелькала вдалеке,

Я быстрыми спешил стопами;

Но смерти в гибельной руке

Коса сверкнула - и могила

Мое стремленье прекратила.

И мой смущали взор печали;

Восторга пламень в нем светлел,

Любовью перси трепетали,

И в сердце дружбы огнь горел;

Оне погасли, охладели,

Над ними тень надгробной ели!

Герой, победой вознесенный,

Чье имя, как небесный гром,

И бог земной, и раб презренный,

Все лягут в молчаливый дом.

Исчезнет блеск, как свет зарницы,

И гордые падут гробницы.

Взирай на сей, прохожий, камень!

Под ним мой мирный тленный прах,

Взирай, и твой потухнет пламень;

Тебе ко мне единый шаг;

Вот гроб, изрытый под ногою,

Он ждет сомкнуться над тобою.

Конец могущества и славы,

Последний пышности предел!

Что здесь венец, что меч кровавый,

И что здесь отклик громких дел?

Хвала не тронет спящих слуха,

И гимн до их не дойдет уха.

Дитя забудется игрою,

Примчится вслед за мотыльком,

И с камня слабою рукою

Гордящийся столкнет шелом,

Покатит, взглянет и оставит

И резко вдаль шаги направит.

О, вы, хваляшиесь познаньем,

Умом, искусством, остротой!

Не увлекайтеся мечтаньем,

Не ослепляйтесь суетой!

Я мыслил, рассуждал, трудился;

Но ах, сырою мглой покрылся!

О Пилигрим! здесь край отчизны:

Учись, учися умирать!

Блажен, кто путь свершая жизни,

Не престает на смерть взирать!

Он тленье сотрясет могилы,

Как юный феникс златокрылый.

(Амфион, 1815г.).

Песнь Лапландца1

Возвратись скорее, Зами!

Где влюбленные красы?

Хладно Севера дыханье,

Грозно моря колебанье,

Лед сковал мои власы.

Кюхельбекер.

1 На это стихотворение кем-то из лицеистов сочинено двустишие:

"Пегас, навьюченный лапландскими стихами, Натужился - и выскочила "Зами"".

(см. Записка М. А. Корфа у Грота "Пушкин", стр. 245).

206

207

Ты напрасно убегаешь

Я любовью окрылен!

Быстрый ток шумит с утеса,

Воет волк во мраке леса,

Путь мятелью занесен.

Не страшусь - мой лук натянут,

Чуток верный мой олень,

Волны разделю рукою:

Зами образ предо мною

Я любовью оживлен.

С высоты угрюмой сосны

На долину брошу взор:

Не узрю ль тебя в долине?

Пронесуся по пустыне,

Протеку вершины гор.

Хладно Севера дыханье,

Грозно моря колебанье,

Лед сковал мои власы.

(Там же).

Кюхельбекер

К больному Горчакову1

Здравия полный фиал Игея скрыла в тумане;

Резвый Эрот и Хариты с тоскою бегут от тебя:

Бледная тихо Болезнь на ложе твое наклонилась,

Стон сменяется стоном, моленьем друзей тишина.

Тщетно ты слабую длань к богине младой простираешь,

Тщетно: не внемлет Игея, и утешительный взор

Отвратила с уныньем. И скорбь над тобой изливает

С колкой улыбкою злобы, болезни и скуки сосуд.

Хрупкий лист стряхну с березы,

И тростник ногой стопчу:

Он не скроет милой Зами

И за бурными морями,

Всюду Зами я сыщу.

Ночь приблизилась с зимою,

Уж под снегом спит медведь;

Вкруг огней все улеглися,

И рассказы началися,

И плетут дружнее сеть.

Возвратись и ты, о Зами!

Где влюбленные красы?

208

I

I I

Юноша! что не сзовешь веселий и острого Мома.

С ними Эрот и Хариты к тебе возвратятся толпой;

Лирой, звенящею радость, отгонят болезни и скуку.

И опрокинут со смехом целебный фиал на тебя.

Дружба даст помощи руку, Вакх оживит твои силы;

Сердце свое возвратит и невинность девица-краса,

С трепетом тайным к тебе прижимался нежною грудью...

И поцелуй увенчает блаженное время любви.

(Росс. Музеум, 1815).

К Батюшкову - Пушкина,

Дельвиг

1

Было напечатано впервые в "Российском Музеуме" за 1815 г., ч. II, стр. 25.

209

Роза

Роза на брегу потока

С юною цвела весной,

И глядясь в прозрачность тока,

Восхищалась так собой.

"Всех прелестнее красою

Я царица сих лугов:

Кто теперь моей судьбою

Не польстится из цветов.

"Каждым днем, едва денница

Свод небесный озлатит,

Резвых мотыльков станица

На поклон ко мне летит.

"Я пчеле вокруг жужжащей

Соты сладкие даю,

И средь рощицы шумящей

Ароматы в воздух лью.

"Мной гордится вся округа

Мною пестрый луг цветет,

Я Зефирова подруга

Мне подобной в мире нет!

О блаженство! если взоры

Мне ручей не обольстил,

На груди бессмертной флоры

Умереть мне рок судил".

И умолкла. Вдруг повеял

Перелетный ветерок,

Он листы ее рассеял

И унес с собой в поток.

И умчали волны в море

Прелесть гордого цветка,

И увы! не стало вскоре

Ни пчелы, ни мотылька!