Владимир Осипов - Корень нации. Записки русофила

речь шла о государственном перевороте. Чего же не хватало Прогрессивному блоку? Вот их программа: война до победного конца (и Царь к этому стремился изо всех сил), приведение власти в соответствие с требованиями «общества» (т. е. «вольных каменщиков»), широкая политическая амнистия и возвращение всех административно высланных, польская автономия и ОТМЕНА ОГРАНИЧЕНИЙ В ПРАВАХ ЕВРЕЕВ. В тюрьмах сидели исключительно террористы, потому что за «взгляды» после 1905 г. срок не давали. Т. е. прогрессивный блок требовал немедленной амнистии для бомбистов – во время войны! Чтобы они помогли германским диверсантам взрывать пороховые заводы, как был взорван в Петрограде Охтенский пороховой завод? К автономии для Польши склонялся и сам Государь. Нет сомнения, что Польша получила бы широкую автономию после войны. Наконец, еврейский вопрос. Действительно, Екатерина Вторая установила черту оседлости для лиц, исповедующих талмудический иудаизм. Еще были ограничения для иудеев при поступлении в вузы. Что же, с этим вопросом нельзя было подождать до окончания войны? «Программа» блока демонстрирует ее полную надуманность. Никаких поистине жгучих и общенациональных проблем она не выражала. И тем не менее либералы БИЛИСЬ за «польскую автономию», амнистию для террористов и «равноправие евреев», как за неотложные проблемы, по поводу которых нельзя ждать и ради которых надо свергать монархию. А что потом? Подонкам на это было наплевать.

Циничная и наглая ложь была привычным оружием прогрессистов. Чего стоит гнусная, подлая речь П.Н.Милюкова с намеками насчет «возможной» измены Царицы… в пользу Германии. Теперь мы твердо знаем, что Александра Федоровна крайне неприязненно относилась к Вильгельму Второму («спонсору» большевиков) и страстно желала победы над немцами. Тем не менее поганое словоблудие Милюкова в Думе 1 ноября 1916 г. вызвало бешеный восторг масонов и разложившихся обывателей и явилось одним из мощных толчков к Февралю.

В конце 1916 г. князь А. В. Оболенский случайно узнал о готовящемся перевороте: «Я понял, что попал в самое гнездо заговора. Председатель Думы (с весны 1911 г.) Родзянко, Гучков и Алексеев были во главе его. Принимали участие в нем и другие лица, такие, как генерал Рузский… Англия была вместе с заговорщиками. Английский посол сэр Бьюкенен принимал участие в этом движении, многие совещания проходили у него» (В. Кобылин. Указ. соч.). Оболенский доложил о заговоре премьеру Б.В.Штюрмеру (мать – русская, отец – из семьи давно обрусевших немцев), тот сообщил Государю. Но законами Империи Охранному отделению, не в пример НКВД и КГБ, запрещалось иметь агентуру в армии, а трогать знаменитых думцев тоже не рискнули. Все же какие-то розыскные действия, видимо, были сделаны: однажды в декабре 1916 г. Оболенский был разбужен телефонным звонком в 7 часов утра для внезапного разговора с М. В.Родзянко. Думский неугомон угрожал расправой за «доносительство» и в то же время дрожал от страха. Но Государю, окруженному со всех сторон предателями, уже было не справиться с широко разветвленной паутиной.

Историк Ю.В. Изместьев считает, что в центре организации переворота находились М.И.Терещенко, Н.В.Некрасов и А.Ф. Керенский. Историк Г.М. Катков включает в ядро движения еще А. И. Коновалова, а также позже примкнувшего к ним депутата Думы И.Н.Ефремова. Эта масонская ячейка и была связующим звеном между отдельными кольцами крамолы – «закулисной дирижерской палочкой», по словам Мельгунова. Терещенко и Некрасов участвовали в «заговоре Гучкова», Терещенко же осуществлял связь с Родзянко и «великосветским обществом» (которому не хватало Иоанна Четвертого!), Некрасов – с думцами и социалистической шпаной. Департамент полиции был осведомлен об этом. Однако на донесении о подготовке Гучковым переворота Царь наложил резолюцию: «Во время войны общественные организации трогать нельзя». Тем более он не хотел верить в измену генералитета. «Вступить на путь решительной борьбы с общественностью мешало Царю глубоко заложенное в нем патриотическое чувство» (Ю. В. Изместьев. Россия в XX веке. Нью-Йорк, Издат. «Перекличка», 1990).

Февральские беспорядки 1917 года возникли как бы случайно, во всяком случае неожиданно и для «чистой публики», и для подпольщиков. Петроградскую чернь долго и упорно обрабатывали, постоянно кормили слухами, клеветой, взращивали для бунта. Но сам по себе взрыв – в это время – возник случайно. С конца января 1917 г. почти три недели непрерывных метелей и заносов остановили движение поездов и хлебный подвоз. Хлеб в столице все-таки был, в пекарни поступало столько же ржаной муки, сколько и раньше. Но никто не проверял пекарей, многие из которых наловчились продавать муку за город, где она была вдвое дороже. Кроме того, шумовки распространяли слухи, что скоро муку вовсе не будут доставлять в Петроград. И люди бросились в очереди закупать впрок.

Вникая в календарь февральского разбоя с 23-го числа и дальше, более всего изумляет не поведение науськанной толпы и даже не предательство запасников, не желавших идти на фронт, а, увы, «нейтралитет» казачьих частей, находившихся тогда в северной столице. Потому что казачество есть исконная опора Престола. Над собственно армией масоны поработали успешно. Начальник Генерального штаба М. В.Алексеев, генералы Рузский, Лукомский, Данилов, Брусилов, дядя Царя – великий князь Николай Николаевич – предали все. Но доблестные и верные казаки, никогда не клевавшие на иудейскую пропаганду, эта подлинно Русская рать, националисты с пеленок, должны были стоять до конца, защищая Государя. Между тем, уже 23 февраля они не оказали, как в 1905 году, никакого содействия полиции и воинским частям, вызванным для водворения порядка. Шел повальный грабеж магазинов, зверски избивали городовых и почему-то вагоновожатых, творили всяческую мерзость на улицах и площадях.

Историк Г.М. Катков приводит общераспространенное мнение «о роли немецких агентов и денег в Февральской революции» и считает, что «вмешательство немецкой агентуры дает объяснение этому поразительному успеху «революции без революционеров» (Г.М. Катков. Февральская революция. М., 1997. С. 261–262). Все стачечники получали очень приличные деньги из забастовочных фондов. В этой «стихийной» революции все было отлично налажено и продумано заранее.

Банда открытых врагов России: Нахамкеса (Стеклова), Гиммера (Суханова), Соколова – так называемый Исполком Советов рабочих и солдатских депутатов – по существу оседлала думскую верхушку и манипулировала Тучковыми и родзянками по своему усмотрению. Масоны-либералы, включая «военную ложу», воспользовавшись беспорядками, свергли Императора. Но сами оказались в полной зависимости от масонов-социалистов. Последним было тактически не выгодно брать в тот момент всю полноту власти на себя (не Гиммеру же красоваться во главе России – это дирижеры из Парижа и Лондона понимали), и потому они милостиво уступили картонную булаву либерально-масонскому Временному правительству. Но при этом и те, и другие работали рука в руку. Вот пример. Знаменитый «Приказ № 1», отменивший дисциплину в войсках и власть командиров, сочинили социалисты, но «военный министр Временного правительства Гучков со своим другом Поливановым закрепили роковой приказ, введя его положения в изданный ими воинский устав!» (П.Г. Курлов. Гибель императорской России. М., «Современник», 1992).