Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

…Я мог бы поведать вам о тяжелом положении беженцев и вынужденных переселенцев, о нарушении прав человека в армии, о непрекращающихся попытках (пока, к счастью, безуспешных) поставить под государственный контроль средства массовой информации, о массовых нарушениях права в социально-экономической сфере… Положение с правами человека в России далеко не соответствует Европейской Конвенции…

В свое время, в самом начале перестройки, отвечая на вопрос о том, что Россия нуждается в очень дружеской поддержке в сочетании с непрекращающимся давлением…

… В нашей Конституции записаны два важных принципа: принцип международных обязательств страны над внутренним законодательством и принцип прямого действия Конституции в суде.

… Существует и такая мера, как приостановка членства и даже исключение из Совета Европы страны, нарушающей Конвенцию. Это также оказало бы сдерживающее воздействие и не позволило российским властям заходить слишком далеко в ущемлении прав человека…

… С народом в целом нельзя воевать. Разразилась война на Северном Кавказе, не только сопровождающаяся грубым массовым нарушением прав человека в зоне конфликта, но и в самой России, поставившая под сомнение многие, если не все демократические преобразования.»

— Кто это философствует? — спросил Игорь. — Я не успел услышать фамилию.

— Сергей Ковалев, уполномоченный по правам человека, — ответила Наташа.

— Так… так… Что он там дальше будет говорить — послушаем, — сказал Игорь.

Радио передавало дальше текст речи Ковалева:

«.. Хочу подчеркнуть, что здесь я не хочу касаться таких вопросов, как легитимность и нелегитимность режима генерала Дудаева, сепаратисткие устремления этого режима, нарушение прав национальных меньшинств, происходившие при этом режиме в 1991–1994 годах. Все эти вопросы, весьма существенные до декабря 1994 года, потеряли всякое значение после вторжения российской армии в Чечню и последовавшего за этим кровопролития. С этого момента с армией воюют не мистические «бандформирования» и даже не вооруженные части генерала Дудаева. Против федеральных войск выступает вооруженный парод (по крайней мере, большая часть народа), не намеренный капитулировать перед силой. Повторю то, что говорил уже не раз, народ в целом может заблуждаться. Он может выстроить для себя ложные идеалы. Он может ошибаться в выборе своих лидеров. Но с народом в целом нельзя воевать. Такая война не может не вылиться в народоубийство, в геноцид. Именно это и происходит сейчас на большей части.

… Помимо всего — это бесперспективная война. Мне, да и всем добросовестным наблюдателям очевидно, что даже после окончательного разрушения Грозного с 600-тысячным населением боевые действия не прекратятся. Предстоят столь же упорные и кровопролитные бои за каждый населенный пункт Чечни, а затем — многолетняя и жестокая партизанская война в горах…

… Война уже сейчас губительно сказалась на внутриполитической ситуации в России, власть полностью отчуждена от народа, который в большинстве своем не поддерживал кавказскую авантюру. Стараясь изменять это отношение, официальные инстанции заставляли государственные средства массовой информации воспроизводить дезинформацию и ложь. Одновременно резко усилилось давление на независимую печать, радио и телевидение.

Усугубившееся недоверие между властью и обществом подрывает перспективы продолжения начатых политических, экономических и правовых реформ. Потеряв опору в лице реформаторов, правительство ищет — и не находит ее среди ультра-националистов Жириновского и фашистов Баркашова…

… Разумеется, о немедленном приеме в Совет Европы не может быть и речи. Помимо прочего, это было бы просто кощунственно на фоне пролитой крови…

… Существующий состав российского руководства-это еще не Россия… И сейчас, даже если ряд властных структур и инстанций намерен свернуть Россию с демократического пути, им еще предстоит преодолеть сопротивление российского общества…»

В порыве всезнайства Ковалев предложил три этапа выхода России из Чеченской войны:

Во-первых, немедленное прекращение боевых действий и начало переговоров сторон по вопросам военного и гуманитарного характера, разведение вооруженных сил, создание гуманитарных коридоров и зон безопасности, обмен пленными, оказание помощи пострадавшему гражданскому населению, поддержание порядка в зоне конфликта, разоружение или вывод вооруженных формирований.

Во-вторых, создание механизма политического разрешения проблемы Северного Кавказа, например-в форме мирной конференции…

В-третьих, Россия должна разработать правовую базу для решения конфликтов, подобных чеченскому, с тем, чтобы ничего подобного не могло произойти на территории федерации впредь…»

Игорь вскочил, вытер вспотевший лоб, пошел на кухню выпить стакан холодного «пепси». Здесь тоже шипел репродуктор, но не о Чечне, а о зажиточной жизни «новых русских».

Он наконец овладел собой и вернулся в зал. Ломило поясницу, и каждая косточка болела в отдельности.

— Не повезло, — сказал он, не поднимая головы.

— В каком смысле? — спросила жена.

— На очередного вождя-разорителя, разрушителя…

— Как же быть? Кто на него повлияет?

— Черт лысый ему поможет, — сердито выпалил Игорь. Смена нужна по закону, по Конституции… Выбрать надо мозгача-президента.

— Безнадега… Эка влипли!..

— Да что там… Толковых политиков по горло, — он ладонью резко перечеркнул под подбородком. — А чеченцев отстреливают за то, что они хотят жить не как таежные медведи, а как горные козлы…

Магнитофон потчевал всем и даже забавными байками… Читатель Булат из Санкт-Петербурга писал журналу «Новое время»:

«.. Грозный российский муж попросил руку чеченской невесты в 1817 году, вскоре после победы над Наполеоном, направив на Кавказ многочисленную армию. «Дрожи, Кавказ, идет Ермолов!»

Но та исповедовала ислам, жила по законам шариата и поэтому долго, аж до 1859 года, «кочевряжилась» и не шла под венец. Российский жених был тверд, настойчив, и брак заключили. Однако все последующие сто с лишним лет чеченка показывала свой строптивый характер и намеревалась сбежать, на что муж реагировал очень сурово и каждый раз напоминал ей о нерушимых узах брака. Таких жен, как чеченка, у него был целый гарем, и хотя на всех ни любви, ни ласки, ни подарков не хватало, он выкатывал грудь колесом, таращил усища и грозил сурово наказать любую в случае измены. Жены дрожали и клялись в супружеской верности, но сами только и думали о том, как бы сбежать из постылого дома с проезжим корнетом.

И вот, когда муж проиграл в рулетку большие деньги, с горя сильно напился и стал кричать на весь мир, что он хороший и добрый, самые проворные жены, собрав в узелок свои пожитки, кинулись куда глаза глядят.