Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Жить без газет, радио, света и воды народ привык. Есть грозненцы, которые продолжают ютиться в подвалах. В одном из таких недалеко от церкви сидели еле живые престарелые люди, психическое состояние которых вызывало опасения. Многие обитали в чужих квартирах — пока не приехали (если живы) хозяева, поскольку свои жилища разрушены.

Владимир С-ко (русский) не раз обращался к местным властям с просьбой поспособствовать в ремонте сгоревшей от российского снаряда квартиры, но дальше обещания дело не шло. Он же сказал: «Гуманитарной помощи за все это время получил только четыре банки тушенки — на себя и на жену, и считайте, что мне еще повезло». Хамид С-ов, по непостижимым законам чеченского гостеприимства, сохранившегося даже в подобных условиях, предоставивший ночлег приблудным журналистам, тоже поселился в чужой квартире: в свою не попасть, весь лестничный пролет был разбит. На ночь тщательно задергиваем шторы, так как подвыпившие российские воины любили стрелять по освещенным окнам. На всякий случай проверил, рядом ли охотничий нож: могли ворваться в квартиру — хоть грабежей и стало меньше, но мародерство продолжалось. По ночам в Грозном перестрелки (как и в Аргуне, Шали, Гудермесе), и местные жители научились отличать, когда просто развлекались скучающие солдаты, а когда действительно велся бой с чеченскими боевиками.

Грозный заморозили страхом. Жители боялись солдат, а солдаты боялись темноты и бессмысленной смерти. Разговаривая с парнем из Свердловского ОМОНа по имени Владимир, спрашивала, чувствовал ли он, что сражался за идею, что значит для него пребывание в Чечне. Отвечал: «Не знаю, только приказ, служба; война же эта никому не нужна». Если у дудаевских солдат лозунг «Свобода или смерть», если, умирая, они кричали «Аллах Акбар», то сегодня российский солдат умирал молча, зовя на помощь маму…

Бои продолжались… В горах чеченцы дома. Российская армия пыталась задавить их бомбовыми ударами с воздуха. У чеченцев явный недостаток в средствах противовоздушной обороны. Но мне удалось увидеть, как из пулемета они подожгли вертолет.

Чеченцы рассказывали, что пополняли запасы своего вооружения при помощи российской армии. Чеченские мальчишки за водку скупали патроны у российских солдат, огнестрельное оружие и даже бронетехнику покупали за валюту. Один из чеченских офицеров сказал мне: «Водка чудеса делала. Я, например, один раз за два ящика водки и за то, что неделю не буду обстреливать их позиции, купил у них БМП и много боеприпасов, в других случаях платил деньгами».

Командующий одним из пяти участков фронта, полковник чеченской армии Шамиль Басаев (в свое время командовавший подразделением абхазских сепаратистов и участвовавший в угоне самолета с захватом заложников) гордо утверждал: «У нас есть вера, желание бороться до победы. Мы практически закончили создание баз в горах, каждая высота, каждое ущелье — все мы взяли под контроль. Сегодня мы начинаем новую войну, в новой фазе. Мы создали нетерпимую обстановку для российских войск, днем и ночью на всей территории, оккупированной российским агрессором, мы производим нападения, и пока это идет успешно». Начальник Главного штаба чеченской армии Аслан Масхадов кроме того полагал, «что о партизанской войне говорить рано, так как эта война начиналась, когда инициатива полностью перешла в руки противника. Мы знали настоящие позиции в соответствии с намеченным планом с тем, чтобы вести наступательные действия».

Велись бои и на занятых российскими войсками территориях. По свидетельству чеченских офицеров, каждый из крупных городов поделен на секторы, где действовали боевики из строго определенных отрядов. Есть и так называемые «волки-одиночки». Война как лихой бурьян в ветряном поле катилась и катилась. Все больше появлялись инвалиды с обеих сторон, все больше людей привыкало к запаху крови, все больше матерей никогда не увидят своих сыновей. В селе Шатой я встретила находящуюся в Чечне с января Анну Ивановну Писецкую, надеющуюся найти хоть какую-то нить, могущую привести ее к единственному сыну, отправленному на войну в Чечню и пропавшего еще 1 января. В селе Чири-Юрт Валентина Васильевна Усачева-Мочалина и Надежда Алексеевна Чагадаева тоже разыскивали своих мальчиков из Самарского полка, взятых в плен 31 декабря. Некоторые из самарцев действительно находились в плену. С одним из них, Сергеем Алтуховым, мне удалось пообщаться в одном из сел. Однако сыновей этих женщин в чеченских списках пленных нет, а в самом полку и разговаривать о них не стали. «Они сказали, кто не вернулся-тот погиб, — плачет одна из женщин. — Хоть бы скорее эта война кончилась, может, тогда мне будет легче разыскать своего мальчика».

Однако прошедшие больше недели назад переговоры в селе Новые Атаги показали, что если взаимопонимание между военными достигались в частных вопросах, то касательно прекращения войны в целом договоренности достичь не удалось.

Российская сторона требовала, чтобы чеченцы сдали оружие, а чеченская сторона по-прежнему стояла за полный вывод российских войск из Чечни. Председатель Главного штаба Чечни по ведению переговоров с российской стороной Иса Мадаев сказал: «По поводу обмена пленны-ми мы с самого начала были «за». Мы сторонники гуманистических поступков, благородных жестов. Но остановить эту войну может вывод российских войск из Чечни». Командующий Армии Минобороны в Чечне генерал Геннадий Трошев полагал: «Пусть понемножку, но прогресс есть. Пусть в таких вопросах, как обмен пленными, передача раненых, погибших. Мы вели разговор и о том, чтобы встретиться на уровне министров обороны, то мы оставались на тех же позициях: они не хотели сдавать оружия, а мы пока не решили вопрос о выводе войск из Чечни…»

«Вот бы в «чучело» жизни Грозного запихнуть Ельцина и его команду, — чертыхнулся про себя Москаленко. — Пусть ощутил бы сам наяву пагубность своих деяний. Но видно я совсем сдурел. Он же животину свою не жалел, чтобы остановить распад России…»

Москаленко судорожно вздохнул. Репутация у власти — неважнецкая… Она явно подмочена неграмотно проводимой ею войной. Надо было наводить порядок здесь значительно раньше ине таким способом…

— Наташа! А представляешь, если бы каждый день записывать передачи о Чечне, собирать газеты какому-нибудь литератору? — заговорил Игорь. — Получился бы добротный архив. Пройдет война, уже не найдешь этих газет, журналов, да и в архивах сохранится не все. И показать бы Чечню устами журналистов.

— Оригинальная идея! — поддержала жена.

— Я стану записывать эту войну, хранить газеты. Может, кому-то они пригодятся, — решил Игорь. — Мы с тобой об этом уже давно решили, с первого дня войны… Кто бы ни копался в архивах, все равно таких материалов о войне не найдет…