Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Решали: что делать с неопознанными трупами. Их якобы более полутора сотен. Решили: тела хранить в вагонах рефрижераторах не меньше года, пока окончательно не определят списки убитых и пропавших без вести. «Без вести пропавших и братских могил не будет», — заверил жителей области новый командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник Анатолий Квашнин.

От этого легче не стало. Как от слов министра обороны Павла Грачева о том, что восемнадцатилетние юноши погибали с улыбкой. Им попросту никто не поверил. «Всю жизнь буду возмущаться кощунственностью этих слов», — сказала мать одного из погибших.

… Нельзя сказать, что Дон последние три года не ощущал своего соседа — Чечню. Сколько было разграблено вагонов, угнано скота, по фальшивым авизо переведено миллиардов рублей, десятки опасных преступников скрывались от правосудия в тех краях. Их оттуда не выдавали. А область сотрясали все новые и новые преступления, в том числе акты террора и разборки между чеченскими бандами. Но мало кто из жителей Дона считает, что власть у дудаевцев надо было отбирать такой ценой.

… При всех былях о почти сорокалетних притеснениях вспоминали все-таки главным образом последние три года. Увольнение с работы с последующими окриками «убраться в свою Россию», изгнание из квартир, избиение, абсолютный криминальный беспредел. «Они как с цепи сорвались», — отзывались русские о дудаевских ополченцах. Почти у всех были чеченцы-друзья, и русские видели, что над теми издевались точно так же. «Но когда начался антирусский психоз, даже от некоторых знакомых мы слышали, что лучше бы нам уехать», — говорили супруги-художники, одни из немногих пытавшиеся защитить чеченцев.

Подобные попытки между тем требовали немалого мужества. Измученные тремя дудаевскими годами, а теперь лишенные всего «спасителями» от этих мук, люди больше не хотели ни в чем разбираться. Им ясно одно: их предали все. «И первый предатель — ваш Сергей Ковалев».

Ковалеву не могут простить одной и очень простой вещи: отказ считать чеченцев «менее равными», чем русских.

… В станице Червленой жили в основном чеченцы. Русские старушки с негодованием показывали нам чеченский дом, разрушенный в профилактических целях ракетой. Погибла женщина, мать девятерых детей. Помогали чем могли все вместе — и русские, и чеченцы. Стоявший рядом русский дом подлатал приветливый чеченец. «Я у них на дворе почти рос», — говорил Рамзан. Уже на околице мы услышали, как догоняя нас, что-то кричала русская женщина. «Не верь никому, — не отпускала она нас, — ты сейчас с ним говоришь, а он только и думает, как бы тебе нож в спину всадить. Никому не верь, слышишь? Ему не верь, мне не верь, себе не верь! Мы все здесь так живем».

… Новое назначение Беслана Гантемирова председатель чеченского правительства Саламбек Хаджиев комментировал так: «Гантамиров был избран в свое время мэром вполне демократическим путем, и не назначить его сейчас — значило внести дополнительное раздражение».

… Сами мирные его соплеменники, даже высказав слова уважения, не упускают случая вспомнить, что свои благие намерения Хаджиев ввез в Грозный на российской броне.

… Хаджиев — не только почетный ученый и прагматичный руководитель, не чуждый большего бизнеса. Он еще, как утверждали, и отчаянный чеченец, не без налета городского романтизма. И тогда, может быть, правы те, кто видит в возвращении Хаджиева еще и налет жертвенности.

«… Мы перешли к мирной жизни, — полагал Хаджиев, — теперь нужно дождаться, пока армия уйдет в свои казармы. Даже самая лучшая армия — все-таки армия». Время от времени под окнами кабинета «самая лучшая армия» оглушительно «прочищала» танковые стволы. Это днем. Ночью охотилась на снайперов. Война продолжалась. Чудо не происходило».

— Правду-матку гнут журналисты, — вздохнула Наташа.

— А ты ведь знаешь автора Марию Бондаренко. Это жена главного редактора газеты «Приазовский край» Вячеслава Бондаренко. С ними я тебя познакомил прошлой осенью в кабинете шефа акционерного общества Василия Кучкова.

— Вспоминаю эту встречу. Маша — симпатичная, приветливая женщина, председатель профкома газеты… А Кучков Василий, кажется по батюшке… Петрович, умный, добродушный бородач, руководитель издательской фирмы «Приазовский край», — сказала Наташа.

— Не боится Мария. В самое пекло войны сунула свой нос. Из Чечни не вылазит. Вот это женщина! Любому мужику даст фору! — с восхищением заметил Игорь.

— Я бы струсила… — удивление и страх на мгновение лишили Наташу дара слова.

— Да, это верно. Не всякая женщина пойдет под град пуль…

— Опять Машина передача, — Наташа прервала его слова.

По радио передавали очередной репортаж Марии Бондаренко и Вадима Дубнова «Весна на пепелище»:

«В Грозном отстреливали собак. Собаки мешали воевать: то нарушали своим лаем засадочную ночную тишину, то подрывались на мине, бережно заготовленной не для них.

Но страшнее другое — собаки, объевшиеся мертвой человечиной и оттого сыто лоснящиеся, становятся жутким символом приходящего в Чечню мира.

… Каждую ночь появлялись десятки новых трупов. Их захоронением занимались понемногу все — и жители, и военные, кроме тех, кому это предписано…

… Вся жилищная программа восстановления Грозного сводилась к разбору завалов. Если учесть, что завалы — это фактически весь город, что зачастую они не только огромные братские могилы, но и стратегические боевые объекты, то операция по их разбору грозила превратиться в долгую эпопею. Более того, разбор завалов во многих случаях не что иное, как продолжение разрушения того, что еще осталось. Большинство останков зданий были заминированы. Реанимировались они за недостатком средств и времени просто: пускался гремучий газ, а вслед за ним спичка. Вместе с детонирующей миной появлялись новые «завалы», еще более безнадежные, но уже безопасные. По крайней мере до следующего минирования — война-то продолжалась.

… Раскошеливаться сейчас на «бесприбыльное» жилье, кажется, никто не собирался — ни государство, ни тем более частные инвесторы. Тем более, что для инвестиций есть куда более привлекательные направления…

… Чтобы восстановить движение по всей Чечне хотя бы на «живую нитку» потребуется 200 миллиардов. Для нормальной же работы около триллиона… Без восстановления железной дороги все разговоры о каких-либо «возрождениях» бессмысленны…»

— Десятками лет будут восстанавливать разруху в Чечне! А знаешь почему? — спросил Игорь. — Под этим предлогом легче власти разворовывать бюджет.

— Сталин бы этого не допустил! — воскликнула Наташа. — Да и бандитов за сутки Сталин всех отловил бы… Он СССР поднял из руин за короткий срок. Там грабеж не допускался…