Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Надо, однако, отдать РПЦ должное. Она сразу же откликнулась на инициативу по оказанию гуманитарной помощи населению пострадавшего района. И даже вышла в межконфессиональный комитет по оказанию помощи…»

Зачинщиками всех историй всегда была радиожурналистика: чеченские примочки и скандалы, политические контрасты, как цыганское одеяло, пестрели до ряби в глазах, пошла заваруха, всё проклятая спутала. Жизнь замутилась. А куда же, на какой берег скаканули казаки или добрались вплавь без лихих скакунов? Злых решений — пруд пруди, только застревали они, как кость в горле, и больно резали народное горло. Казаки тоже метались из стороны в сторону, как угорелые. Диктор торопливо, иступлено завывал в микрофон: «Вадим Дубнов в статье «Большой казачий предел» поведал нам о сговоре казаков и чеченцев: «В Грозном генерал Дудаев торжественно передавал последних «предвоенных» пленных российскому генералу — медику Чижу. Третьего генерала-атамана Всевеликого Войска Донского Николая Козицына пресса не заметила. Хотя и полагал он истинным виновником праздника именно себя.

«Главные миротворцы — это мы, донские казаки», — запальчиво важничал Козицын. Ибо, продолжал Николай Иванович, не случись в августе «Договора о дружбе между Всевеликим Войском Донским и Республикой Ичкерия», никогда бы не обрели свободы российские «солдаты удачи», сколько бы ни старались миротворцы из Госдумы и чины из Министерства обороны.

О зафиксированных же в том договоре обязательствах не пропускать «через свою территорию вооруженные силы, предназначенные для использования в борьбе против одной из договаривающихся сторон», теперь накануне вторжения, атаман предпочел не вспоминать.

… Какого президента поддерживать? Один — свой, законно избранный, которому наряду с верой и отечеству вроде бы и надлежит служить. Другой — избранный не так законно, не очень свой, но с которым судьба соединила узами воинского братства? Как быть Козицыну?

Еще более высокий, чем Козицын, донской военачальник, атаман Союза казачьих войск России и Зарубежья Виктор Ратиев свое интервью местному телевидению начал с заверений в преданности законно избранному президенту России. И в соответствии с запутанностью политического момента завершил речь призывом казакам собираться в отряды для защиты дружественного города Грозного. А братской чеченская сторона стала для донских атаманов уже давно…

… Вопреки рассказам казачества о своей брезгливости ко всякого рода торгашеству, в руках атаманов, похоже, сосредоточились нити куда более впечатляющего бизнеса.

Верховный атаман в казачьей иерархии — это глава исполнительной власти, бывший тюремный надзиратель Николай Иванович Козицын университетов не кончал и основы экономики осваивал, что называется, на ходу. А вот глава законодательной власти, председатель войскового комитета Константин Куликов — кандидат наук, бывший доцент, по собственному признанию, в свою доказачью бытность «серьезными делами занимался».

О некоторых «серьезных делах» в казачьей столице Новочеркасске упорные слухи ходили давно.

— Это правда, будто немалую долю в казачьем капиталообороте составляли сделки с чеченской нефтью? — спросил я казачьего спикера.

— Видите ли, сюда, на Дон, стекалась нефть отовсюду, может быть, есть и чеченская струйка.

— А в распределении этой «струйки» казаки участвовали?

— Участвовали, — вздохнул Куликов и, словно спохватившись, добавил, — вы же поймите правильно — скоро весна, надо же казачков снабжать горюче-смазочными материалами?

… Но как замечали осведомленные казаки, слишком много на улицах Грозного дочерних донских фирм, чтобы дело ограничилось только обеспечением будущей посевной. Да и, утверждали они, дело не только в нефти — ничуть не менее прибыльна и торговля оружием.

Вот так, с начала большой чеченской кампании это «благопрепятствование» обернулось для донских казаков уже открытой враждой с собратьями из соседних казачьих войск.

Совет атаманов Союза казаков России заявил о полной поддержке действий правительства в Чечне и даже предложил помочь в наведении порядка своими казачьими силами. Доверие оказали терскому казачеству.

… В Абхазии, в Приднестровье, в далекой Югославии казаки несли только вахтенное дежурство. Только в осетино-ингушском конфликте терские казаки явили некую готовность воевать по-настоящему…

… Если деловые отношения донских казаков с чеченцами можно назвать партнерскими, то терцы в силу географических обстоятельств выступают стороной подчиненной. Так, по словам осведомленных людей, деятельность, например, Казачьего банка в Ессентуках контролировали люди из Грозного.

Атаман Ратиев умело отступил и суетливо вывернулся, заявив, что насчет защиты Грозного его неверно поняли. Но непонятливость проявили не только чиновники из Миннаца, гневно пообещавшие, «что скоро Ратиев дождется», но и многие из своих, которые с самого начала козицынско-дудаевские симпатии воспринимали без всякого воодушевления.

«.. Теперь уже Козицын на двух стульях не усидит», — с удовлетворением сказал один из деятелей донской оппозиции.

… В Новочеркасске прошли два больших круга, после которых стало уместно говорить уже о двух войсках донских. На «козицинский» круг съехалось порядка 800 делегатов, на альтернативный — около 500…

Новое войско донское никакими обязательствами дружбы с Дудаевым не отягощено… Перспективы послевоенного мира на Кавказе пока не ясны. Здесь хорошо понимают: операция в Чечне рано или поздно закончится, войска уйдут, оставив все казачьи войска один на один с проблемами своего возрождения и долго не забывающими горцами.

На далеком от Терека Дону никто за боевой фразеологией не собирается отказываться от наработанных традиций.

Возглавивший «Всевеликое войско» атаман Барышников, как говорят, имел неплохие связи в местных криминальных кругах. Это круги в отличие от ставропольских с горскими коллегами пока договариваются. Казачья борьба в общекавказском бизнесе продолжается…

Время безжалостно стирало прошлое. И нельзя было Ельцину и Дудаеву прятаться за чужие спины. Они не сели вдвоем за стол переговоров. И это не донкихотство, а потребность любого здравомыслящего руководителя, его совести развязать гордиев узел достойно, с честью, мирно, чтобы потомки потом не проклинали его, государственного мужа, за то, что рубят россиян россияне. Вот и поведал нам писатель Бакланов о Герое России в Чечне, который писал перед смертью жене: «Стыдно жить. Стыдно есть…» Он стыдился своего чеченского геройства…»

— Казаки тоже не остались в стороне от чеченского пожара. То ли они стараются притушить, то ли поиметь политическую выгоду, — заговорил Игорь. — Я знаю и Козицына, и Ратиева, Недвигина. Хорошие мужики!