Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

С востока потянусь прохлада. Глянули на золотую каемку заката, всмотрелись в ночную темень.

— Пора. — Адольф сверил своекорыстные планы по большим швейцарским часам.

— Может, коньячку для храбрости? — подсказал неуверенно Бухайлин.

— Разве, что рюмочку, не больше, — резко отрезал в ответ Адольф. Целительные свойства армянского коньяка придали им видимую целеустремленность и активность.

Погромыхивали трамваи, навевая впечатление заспан-ности города. Деревянный дом на высоком фундаменте, с крытой красной черепицей крышей, полуколоннами и узорчатыми карнизами спрятался в тихом переулке. Особняк не издавал никаких звуков, в окнах не было света. Магазин был закрыт. Но комната, где проживали старики, освещалась яркими вспышками экрана включенного телевизора. В щель ставни было видно, что какая-то женщина заснула в кресле. Старик разок вышел на улицу, собрал окурки…

Адольф в некотором замешательстве встрепенулся:

— Дай я залезу на дерево и уточню, сколько их там?..

Он засучил рукава, извлек из сумки прибор ночного видения и ловко вскарабкался на белокипенную акацию. В подзорную трубу он долго всматривался в окно.

— Ну, что усек? — спросил Босяк.

— Две бабы, два мужика… Многовато, — многозначительно обеспокоился Адольф. — Я на себя беру грех, уна-секомим… А сейчас — с богом!

Он покрестился. Им уже стало невмоготу стоять под окнами палисадника. В полутемном коридоре, застланном старенькой дорожкой, пахло вымоченным бельем и мочой. Они бесшумно, на цыпочках, высоко поднимая ноги, подкрались к квартире и постучались в дверь. У Адольфа в руках была голубая сумка, в которую он сверху положил кусок трубы. Босяк держал черную сумку и бутылку водки.

Открыл дед. Худой как щепка, скулы впали, рубаха рваная. Босяк притворился пьяным и, раскачиваясь из стороны в сторону, немного присел.

— Не обижайся, отец. Товарища тошнит. Угости водичкой, — срывающимся голосом заговорил Адольф.

Благосклонность деда взломала ледок недоверия между незнакомыми людьми. Он сразу клюнул на водку и пригласил непрошеных гостей в прихожую. Пока старик засеменил на веранду за водой, Адольф резко ворвался в комнату. Оттуда доносились глухие удары.

— Амбец старухе, — подумал про себя Босяк. — Сработано четко, никаких тебе криков, никаких стонов…

Дед кинулся было на помощь, вцепился в другой конец трубы. Адольф протянул ее к себе — старик поскользнулся и растянулся на полу. Его связали, как обычно было у них, бельевой веревкой и заткнули рот махровым полотенцем. Но Адольф все же замахнулся металлической заточкой посильней, задел лампочку, разбил зеркало и… промазал. Еще больше он взъярился, словно бес в него вселился, да так его шандарахнул, что тот без звука умолк навеки. Кровяные лужи медленно растекались по деревянному полу.

— Пойду на улицу — не засекли ли нас, — прошипел сквозь зубы Бухайлин. Он затравленно оглядываясь постоял у дома, поостыл и снова вернулся в хату — интересно, что поделывал «ирод». Прислушался. Отворил дверь боковушки, просунул голову.

— Ты здесь? Ни звука.

«Ирод» грузно сидел на стуле, В свете работающего телевизора Босяк заметил, что на полу возле кресла без движения лежала пожилая женщина, остролицая, серая, как исхлестанный осенними дождями день. У нее было задрано платье. За книжным шкафом бездыханно, скорченный в кровавый комок, громоздился труп лысого, бородатого мужчины… На кушетке, обнаженная до половины, с расквашенной окровавленной головой тряслась в последних конвульсиях еще одна женщина — женщина лет сорока пяти от рода, щупленькая, с короткими ногами и выпуклым животом, небось беременная…

— Ты что, четверых прикончил? — задрожал от гнева Бухайлин.

— Свидетелей нет, — обречено отрубил Адольф. — Кроме тебя, сучара… Понял?.

— А с мертвыми бабами ты что творил? — ужаснулся Босяк.

— Позабавлялся в усладу, потрахался маленько. Напоследок хоть мужчину испытали, мою сперму почувствовали…

Босяк судорожно захаркал, сморщился от брезгливости. Его затошнило. Он блеванул на пол.

— Не слюнтяйничай. Приступаем к делу, — Адольф дернул напарника за рукав. Босяк примостился на «атасе» у подоконника, чтобы проследить: не возвратился бы кто-нибудь в магазин.

Тем временем Адольф раздолбил стенку ломом, найденным в квартире, выбил несколько кирпичей, а остальные разобрал.

В магазине дружки набили гигантские сумари видеомагнитофонами, спортивными костюмами, кроссовками, сигаретами в блоках, водкой… Через пролом они вернулись в квартиру. Под ногами захрустели осколки стекла. Убийцы закрыли на замок квартиру и растворились в густой темноте…

Майор Самохин бочком просунулся в дверь и стоял ссутулившись, чтобы не задеть головой балку. Он такой большой, что кабинет как бы присел, съежился, окна и те хмурились.

— Разрешите войти?

Полковник Курдюмов махнул рукой: мол заходи, майор. В прокуренном кабинете был Игорь Москаленко. Самохин плотно закрыл дверь, положил на стол папку с деловыми бумагами и растопыренными пальцами пригладил длинные волосы! Сел устало, попыхтел, отдышался.

— Докладывай, Алексей Яковлевич. Что там новенького ты принес?

— Операция «Ордена» в стадии завершения, товарищ полковник. Сегодня на рынок подвалил к нашему человеку маниакальный фанатик Адольф с каким-то типом и устроил торг по продаже наград. Стороны договорились встретиться позже. Но проверка по картотеке спецучета отпечатков пальцев ранее судимого Адольфа окончательно показала, что он замешан в убийстве тех четырех в Нахичевани и в краже орденов. Мы пасли этих ублюдков. Проживают они в квартире у Зои Костерной, приблатнен-ной, безработной бабенки, — Алексей Яковлевич говорил, как в корень глядел.

— Ну, что будем брать с поличным при покупке орденов? — сухой и скрипучий голос полковника давал возможность поразмышлять. — Постулаты Самохина доказуемы…

— А, может, сделаем засаду у Костерной? По предварительным данным у них хранится оружие, к тому же там спрятаны награды… Не исключено, что банда не смогла сбыть и ворованное добро после налета на магазин. Ко всему прочему экспертиза указала на Адольфа в этих злодеяниях… — Самохин убедительно сыпал вескими аргументами. — Есть у нас в наличии и фотосъемка при торге с орденами.

Курдюмов резко прервал объяснение майора:

— Брать так брать… И не медлить, сегодня вечером. Готовьте две оперативные группы…

Он встал, посмотрел на часы, тем самым всем видом показывая; что разговор исчерпан.

Как бы тщательно не готовилось преступление, как бы искусно ни маскировалось оно — следы обязательно найдутся, хоть крохотные, мельчайшие как пылинки в воздухе, но найдутся под скрупулезным осмотром истых следователей. Так не раз бывало в милицейских буднях.