Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

«Российская армия не сумела извлечь уроков из афганской войны. Как и во время интервенции в Афганистане, наши генералы и политики по-прежнему полагают, что массированная огневая мощь приведет мятежников в Чечне к повиновению, говорится в докладе, напечатанном в журнале «Джейнс интеллидженс ревью». Одними из авторов доклада выступил Ч. Блэнди, сотрудник военной академии Сэндхэрс.

Русская стратегия в Афганистане базировалась на «широком и подавляющем применении силы; в результате разрушения достигли масштабов, невиданных со Второй мировой войны». Однако, несмотря на то, что в Чечню отправлялось самое современное вооружение, операцию подрывали слабый тактический уровень ее руководства, недостаточная подготовка военнослужащих. В 1994 году, когда началось вторжение, российской армии не хватало 12 тысяч командиров взводов. С 1992 года не было ни одного полевого учения дивизионного масштаба.

Один из уроков Афганистана состоит в том, что для боевого подразделения важно поддерживать на должном уровне материально-техническое обеспечение. Однако, его-то и не доставало в Чечне. К тому же российское командование недооценило противника. Из разведдонесений было известно, что мятежники заполучили много противотанковых вооружений. Тем не менее Павел Грачев послал неготовые к боям формирования на Грозный.

Подразделения, которые были развернуты как полноценные боевые единицы, показали себя лучше. Они принадлежали ВДВ, 74-й мотострелковой бригаде и специализированным частям, таким как 506-й полк 27-й мотострелковой дивизии.

Помимо недостатков в подготовке войск, сказались и изъяны в вооружениях. Танк Т-72 загорался изнутри, когда броню пробивали противотанковые снаряды. Один из главных фронтовых самолетов — Су-25 не мог действовать в плохую погоду. Неясность установок, исходящих от политического руководства, также мешают вооруженным силам сделать необходимые выводы из событий чеченской войны…»

Кровавые стычки намеренно поддерживались, разогревались и подпитывались. Кому-то была нужна независимая Чечня, не целостная Россия, а именно непрекращающиеся сражения. Москаленко солидаризировал с журналистом Сергеем Саночкиным, прямо высказывавшемся: «Кстати говоря, мало кто обратил внимание на тот факт, что Дудаев был убит после того, как он вдруг обмолвился о возможности прекращения войны в самом скором времени… Не погасла гражданская война в Афганистане — теперь ею занимался соседний Таджикистан. Связь между этими бойнями самая прямая. Если не потушить ее там, заполыхает Туркмения и Казахстан, а это уже совсем рядом, скажем, с западносибирским и уральским регионами, в которых находятся «деятели», уже сегодня несущие бред о независимости своих областей и в которых, как, кстати, и везде по России, существуют готовые к «приключениям» бандитские формирования мафии. Таджикистан, нагорный Карабах, Осетия, Ингушетия, Дагестан, Чечня — это все звенья одного плана — плана развала России, устранения с планеты великой тысячелетней Державы. Не случайно последние грозненские события совпали по времени с активизацией военных действий таджикской оппозиции…»

Мафиозные разборки на кремлевском троне подтверждали версии о коммерческой сути войны. За счет гибели сотен тысяч чеченцев и русских новые «бояре» построили себе виллы за рубежом, да и вообще неслыханно обогатились…

Не случайно Яков Кротов в журнале «Наше время» как-то заметил: «С чеченцами нас объединяет простая человеческая солидарность. Ведь все их безобразия в сущности есть лишь воплощение мечтаний русского народа. Кто из нас не аплодировал идее Жванецкого: сесть в танк, приехать в магазин, и потребовать нарезать колбасы? Это все о том же. Мы все поставлены были в такую ситуацию, что слова бессильны и остается лишь браться за оружие, захватывать заложников, в общем — переходить на нечеловеческие способы общения…»

…Иван Михайлович бросил взгляд в окно. У кирпичного гаража во дворе сверкала «Волга» начальника налоговой полиции, он тер суконкой крыло, наводил блеск. Целый день возился со своей машиной, то и дело отгоняя от себя чужого приблудного пса. «Полицмен жить умеет», — говорил сын Игорь, — За короткий срок обогатился: трехэтажная дача, в центре Нахичевани особняк отгрохал, дети по иномаркам рассекают город… Откуда это? Мздоимство, взятки…»

В углу Москаленко наткнулся на потертую, обшар-манную кожаную сумку. Она старая подружка, много повидала на своем веку. В вокзальной суете она была удобным стулом и мягкой подушкой на полу, однажды была украдена и найдена, как-то обменена с попутчиком и возвращена… Кучу веселых и печальных историй поведала бы его старая подружка. Что ж, он не мог бы похвастаться, что приютил у себя стопку «зеленых», золотишко припас на черный день, дорогой отрез тканиили соболиные меха… правда, руки ее хозяина пересчитывали толстые пачки денег. Под рукой у него лежали и ценные изделия, по он был равнодушен к ним, как пацан, не знающий их стоимости. Старая подружка только посмеивалась бы над этими сокровищами… а может, и нет…

Но сейчас постоянное имущество, сказала бы сумка, — если бы заговорила, конечно, — это самые интересные газеты и журналы разных лет.

— Вот посмотри, Лида, что я в печати откопал. «У меня в Чечне погиб сын, — написал генерал Константин Пуликовский, командующий временной объединенной группировкой войск…

Лидия Игнатьевна взяла газету из рук мужа, лихорадочно пробежала взглядом большой лист: «Вы знаете, — сказал генерал, — у меня здесь, в Чечне, погиб сын. Эта трагедия сильно повернула мое сознание.

Наша жизнь, в общем-то, очень коротка. И в конечном счете все нормальные люди в нашем возрасте должны жить ради будущего. Почаще задаваться вопросом: а что о тебе скажут после твоей смерти? Согласитесь, когда человек живет, ему очень редко говорят правду в глаза, О нас будут судить наши потомки. В этом, наверное, и заключается существо нашей жизни. Если человек строит дом и строит его лишь для себя, в таком доме трудно будет жить его детям. А если он строит дом и думает: вот эта комната для сына, который женится, и лучше, если будет не одна, а две комнаты. Если есть второй сын — о нем тоже забывать нельзя. Лишь в этом случае дом получается хороший, в нем мирно уживутся его дети.

Именно такой дом мы и хотели помочь построить в Чечне. Дом, в котором было бы уютно всем: и чеченцам, и русским, и татарам…»

Голос Лидии Игнатьевны дрожал. Она отвернулась, хотела включить утюг, тыкала вилкой, все не попадала в розетку.

Ей не легко, думал муж, но разве мне легко вспоминать погибшего нашего внука?

В «Российской газете» журналист Петр Придиус узнал из первых уст президента Адыгеи Аслана Джаримова «верит ли он в благополучный исход конфликта в Чечне?». Джаримов уверенно ответил: