Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

Будто лошадь в лицо лягнула, — вылезал с выщербленными зубами то один журналист, то другой. Или делались для читателей потрясающие «прибамбасы» с шипящими намеками от зуботычин. Что-то с головным полушарием у ряда публицистов было не в порядке. Не весть какой репортер Михайленко в донской газете «Наше время» присковородил президента Ингушетии Руслана Аушева за то, что он не скажет правду о Чечне, ее должны сказать русские. Может быть он и докопается до истины, но между строк чувствовалась предубежденность автора, будто его после употребления в желудок перекиси взбудоражил кровоток на откровенную отсебятину. «Минуты слабости бывают и у курицы, — усмехнулся Москаленко. — Как мог выставить на обозрение журналист кровоточащую рапу с уколами Аушева? Мы его тем самым оттолкнем от себя!»

Тяжкая десница судьбы упала на голову журналиста, порывисто выплеснувшего на страницы газеты все, что в Чечне было измазано гнилью, бактериями разложения и тления. К сожалению, он был не одинок. «По российскому телевидению показали очередной выпуск «Совершенно секретно», — откровенничал Михайленко, — В нём Артем Боровой обещал вскрыть истинные причины чеченской войны (тоже погибнет в самолете при странных обстоятельствах, как и Рохлин, Лебедь… — Е.Р., М.К.).

Чеченская война — это боль России, кровь тысяч россиян и чеченцев (они быть россиянами не хотят), слезы солдатских и офицерских жен и матерей, разрушенные дома, разбитые надежды.

Все это требовало немедленного разбирательства и неотвратимого наказания тех, кто так или иначе виноват и том, что война случилась. Для того, чтобы в будущем ни у кого не возникло желание повоевать, России необходим свой «нюренбергский процесс». Надо ли говорить, с каким вниманием люди прислушивались ко всему, что так или иначе приоткрывало завесы тайн этой трагедии.

Что же мы увидели по телевизору? Нам продемонстрирована версия Руслана Аушева, из которой следует, во-первых, что нет на свете более мирных людей, чем чеченцы и ингуши, во-вторых, все зло идет из Москвы от недоумков российских военных и туповатых политиков.

То, что Аушев сомкнулся с Дудаевым, помогал и помогает дудаевцам, известно каждому, кто хоть раз слышал его по телевидению или радио. Сам Аушев не скрывает этого, ссылаясь на родственные, братские корни чеченцев и ингушей. И это понятно. Солидарность малых народов — явление, в общем-то, мировое. Солидарность же чеченцев и ингушей — явление особое.

Как-то в «Аргументах и фактах» кто-то из известны чеченцев, говоря о менталитете вайнахов, объявил, что в конфликтах между соплеменниками каждый чеченец может принимать ту или иную сторону, но если в конфликт замешен инородец, то в любом случае все вайнахи буду на стороне вайнаха.

Антирусская позиция Аушева — яркий пример тому, и судить его за это нельзя.

Бюст генерала Ермолова, стоявший до 80-х годов на одной из улиц Грозного, был защищен от посягательств местных граждан проволокой. Тем не менее, раза 2–3 в год бюст взрывали, а в период между взрывами по ночам забрасывали яйцами, помидорами, дерьмом. В обкоме партии хранились запасные бюсты. После каждого взрыва на следующее утро «запаску» ставили на постамент. Так было все время, пока стоял памятник.

Думаю, что именно так воспитывались у местного народа ненависть к русским. Хотя до Дудаева этот процесс был подпольным. При Дудаеве воспитание ненависти к России было легализовано. Теперь подвиги Басаева, Радуева и прочих описываются летописцами и включаются в школьные программы чеченских школ. И бюсты Дудаева наверняка появятся в Грозном…

Любовь к своей нации, талант и организаторские возможности Мовлади Удугова на десять поряд ков выше, чем те же чувства и качества руководителей средств массовой информации России. Наши же тележурналисты проявили в освещении чеченских событий продажность, отсутствия сострадания к соотечественникам. Стремление оплевать собственную армию.

Ни один тележурналист не вспомнил о том, что равнинная часть Чечни — это родина терского казачества, что окраины левобережных станиц: Бороздинской, Каргинской, Старогладковской, Шелковской, Червленной, Микенской, Николаевской, Знаменской, Ищерской хранят тысячи православных крестов, что в этой земле покоятся несколько поколений русских.

Будто бы все позабыли о бесчисленных убийствах русских в Чечне и Ингушетии до войны, о глумлении над русскими женщинами, об изгнании русских из своих домов.

Руслан Аушев, говоря о причинах трагедии, также «забыл» об убийстве казачьего атамана в станице Аксиновс-кой, об убийстве вице-премьера России Поляничко, о создании до конфликта с Осетией вооруженных отрядов в Ингушетии. Забыл он и о захватах заложников, террористических актах в Минводах и т. д.

Когда это все забыл Аушев, это объяснимо и понятно. Но когда об этом замалчивали наши журналисты, это не понятно…»

— Лида! Дай минеральной воды. В горле запершило. Не могу такую мерзость переваривать! — заскрежетал зубами Иван Михайлович.

Жена налила полный фужер воды. Москаленко потрогал стакан пальцами, погладил, а затем залпом выпил.

— Слушай дальше, — велел он. — «Михаил Лермонтов, Лев Толстой, их современники сочувственно относились к Шамилю и его сподвижникам, но в этом чувстве было рыцарство, а не то чувство неполноценности, самоунижения и самооплевывания, которое прозвучало в той передаче «Совершенно секретно».

На пьедестале взорванного после революции памятника атаману Бакланову в Новочеркасске выбиты названия населенных пунктов, вошедшие памятными вехами не только в биографию атамана, но и в историю военной российской славы. Среди прочих там перечислены и Шали, и Ачхой-Мартан, и Урус-Мартан. Сто с лишним лет мы гордились этим прошлым, гордились тем, что нас с теми ушедшими из жизни атаманами, казаками, солдатами связывают кровные узы. Неужели мы это забыли?

Не нужно оправдывать чеченскую войну. Она пример безмозглости и бестолковости наших военных руководителей высшего эшелона. Она свидетельство того, что именно в этих эшелонах была совершена роковая ошибка, которая привела к чеченской войне. Так надо честно сказать об этом с экранов телевизоров, а не предоставлять слово Аушеву.

Такое мое личное мнение…»

Чутьем знатоков-психологов уловили зарубежные деятели идиосинкразию наших соотечественников к афгано-чеченским событиям. Внутри — российский политический бурлеск, закрученный на фоне стрельбы и пожарищ, неразрывно связан с ностальгией народа по коммунистическим идеалам и ожиданиям третьей силы. Действия нашей армии в Чечне подвергли откровенному анализу английские военные, о чем маленечко приоткрыл завесу таинственности корреспондент «Известий» Владимир Скосырев: