Егений Рябцев - Чеченские лабиринты. Устами журналистов. Книга 1

— Хочу верить. Народ устал от войны, разрухи, убийств. И если он понял, что это затрагивает его будущее, то должен пойти на примирение.

Иван Михайлович прижал голову жены к груди и зажмурился. Хорошо с ней… Открыв глаза увидел на полу свою сумку. Осклабилась верная подружка.

Вечерняя заря пригасла, посерела как-то, будто раскрыв свой плащ-невидимку. Небо низко, на нем мигали редкие звезды — края задернулись туманом, поднимающимся над крышами домов. В квартирах включили телеки, видики…

А Москаленко по-прежнему лихорадочно листал страницы. Собирать газеты было его страстью. С популярным поэтом Евгением Евтушенко в «Аргументах и фактах» беседовала Наталья Желнорова. Ершист этот писатель. Вечно недоволен, всегда обиженного корчит, при всех властях, при всех политических мастях.

«Я отказался от награды — ордена дружбы народов — из-за войны в Чечне, — заявил всемирно известный поэт. — Эта война от бескультурья: достаточно было прочитать «Хаджи Мурата», чтобы не начинать ее. Но ни один из наших власть имущих людей его никогда не читал. Они говорят, что сначала надо провести экономические реформы, а потом уж думать о культуре. Чушь! Экономические реформы не получаются по той «простой» причине, что в обществе не достает как раз культуры (особенно в верхах). В результате дикая диспропорция заработков коммерческих людей и интеллигенции… На последних выборах интеллигенция была загнана в капкан. Мы выбрали Ельцина потому, что он чуть-чуть лучше Зюганова. Но сейчас Борис Николаевич должен думать о своем наследнике. Потому что в нем самом образовалась какая-то деревянность по отношению к страданиям человеческим. Я его видел плачущим у гроба его матери и сопереживал ему. А теперь у скольких гробов из Чечни плакала вся страна?! Сопереживал ли он? Не знаю. Но он и окружающие его люди все время проявляют свое равнодушие к культуре. А равнодушие — это невольная агрессия. Я бы сказал так: власть, которая разъединена с интеллигенцией, обречена на гибель.

Одна из функций интеллигенции — предупреждать. Может быть, писатели — не главный ум нации, но они её инстинкт…»

…По всем житейским правилам Москаленко обязан был строго осудить войну в Чечне, точь-в-точь, как в свое время осудил необъявленные войны во Вьетнаме, Анголе, Эфиопии, Мозамбике, Корее, Афганистане, Таджикистане, Югославии. Солдаты-афганцы почему-то стыдятся называть их войнами, скорее всего приклеивают ярлык — «боевые действия». Почему же в жизни случается так, что скверное прошлое, которое даже было оправдано самим тобою, вдруг начинается казаться таким пакостным и совсем чужим?

Как будто мгновенно прозреваешь. Вот косишься на тополь, что во дворе возвышался уже чуть выше крыши.

Ты считал его красивым, стройным, высоким. Теперь он таким не представляется. Если приглядеться к нему внимательнее, то сколько корявинок разных и ствол его не из серебра сплошного… Не замечал раньше, что верхушка дерева подсохла, корень взгорбил асфальт. Получается, что не ясно видел, больше воображением…

Иван Михайлович стал понимать, как дорожит он дружбой с чеченцами, дагестанцами, осетинами, ингушами, да мало ли с кем, кого он всегда уважал и ценил. Москаленко искал прошлое — то прошлое, что соединило его в окопе Отечественной… Но оно сейчас злым роком судьбы нарушено. Однако и он менялся. Поймите же, братцы, наконец. Будто в нем что-то перебродило. Бродит оно и бродит, и кажется, что нет конца брожению. Но наступает момент, когда сусло успокаивается, светлеет и обретает вкус крепкого вина. Так будет и в Чечне. Казалось, страсти улягутся, если пройдут легитимные выборы власти и надо будет всем заниматься мирным трудом…

— Последние дни ОРТ, НТВ и другие отечественные каналы наперебой радовались восстановлению здоровья после операции на сердце президента Бориса Ельцина и… шумно рекламировали нового «публичного политика», заместителя Секретаря Совета безопасности Бориса Березовского, которого поочередно заключали в объятия то азербайджанец Алиев, то грузин Шеварнадзе, то армянин Петросян, то казах Назарбаев, то внутри российские «суверены»:

— Спаситель отечества?.. Неужели чеченский спаситель экономики? — вопрошал Москаленко. — Или легких шуршиков Березовский ищет? Богатеть, так богатеть…

Влиятельная немецкая газета «Франкфуртер альге-майне цайтунг» опубликовала статью о ситуации на российском рынке СМИ. Без выстрелов, без крови концерн предпринимателя Березовского руководил телеканалом ОРТ и ориентированной на интеллектуалов «Независимой газеты».

Обрисовали пестрый облик политика и бизнесмена Березовского: «Разбогател за счет авантюрных махинаций в автомобильном бизнесе, Березовский и кучка ведущих концернов профинансировали и переизбрали Ельцина, пользующийся не лучшей репутацией бизнесмена информационный князек Березовский имеет не только российское, но и израильское гражданство».

«Сколько грязи налипло вокруг тех деятелей, кто усмирял Чечню! — восклицал Москаленко. — Уже и не разберешься, где правда, а где ложь. Видимо, прав Березовский, который заявил многим телеканалам, что это низко пытаться выявить чью-то национальность — и что еврей тоже может быть российским патриотом. Вот мэр Лужков побывал в Израиле, открыл в Москве синагогу. Ну и что из этого? Православные, мусульмане, иудеи, католики и т. д. и т. п. — все живут на нашей земле. И мэр Москвы прикарманил через банковский консорциум «Мост» частный телеканал ОРТ, радиостанцию «Эхо Москвы», либеральную газету «Сегодня» и выпускаемый совместно с «Ньюсвик» журнал «Итоги». Быть косвенно информационной империей — значить владеть российским миром. А там недалече и пост президента России…»

Перечитывая часто торопливо газетные строки, он испытывал двойное чувство — в нем не остыл гнев против пачкотни и военного безрассудства, и вместе с тем волнующая радость от сознания, что скоро Черномырдин и Масхадов подпишутдоговор о мире, наполняла его удовлетворением…

Словно раненый медведь простонал Иван Михайлович, когда взял в руки статью в «Комсомолке» о посещении журналистами Елизаветой Маетной и Игорем Коцем подмосковного третьего госпиталя имени Вишневского. Они привезли телевизор для солдата чеченской войны Сергея Рябовицкого, гостинцы — сигареты, конфеты, соки — его боевым друзьям.

«У Сереги нет ног. Нет одного глаза. Второй видит на восемьдесят процентов. И очень устает от напряжения, потому что телевизор в госпитале плохонький, еще советский. А других развлечений нет.