Игорь Ротарь - Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ

Чечня. Горящий нефтепровод. 2000 г.

Хотя первое время после столкновений в Гудермесе чеченского президента ещё поддерживали знаменитый полевой командир Шамиль Басаев и главный идеолог чеченского движения сопротивления Мовлади Удугов, но буквально через несколько месяцев оба они перешли на сторону фундаменталистов. Вообще, трансформация взглядов Шамиля — явление достаточно занимательное. Первая моя встреча с Басаевым произошла в 1993 г. в Абхазии, когда он возглавлял отряды конфедератов, воюющих в этой республике. У штаба северо-кавказских добровольцев в Сухуми я спросил невысокого молодого мужчину — где я могу найти их командира? «А вы кто?» — вопросом на вопрос ответил боевик. Узнав, что я корреспондент, незнакомец ответил: «Я и есть Басаев. Спрашивайте». Тогда ныне знаменитый террорист произвёл на меня впечатление довольно застенчивого человека. Чувствовалось, что он ещё не привык общаться с журналистами и старается отвечать так, чтобы не попасться на «провокационных» вопросах.

Второй раз я встретился с Басаевым вскоре после того, как он совершил знаменитый теракт в Будённовске. Это уже был совсем другой человек. В его движениях чувствовалась уверенность в своих силах, а во взгляде появились усталость и грусть. Беседа сначала не клеилась. Чувствовалось, что террористу смертельно надоели задающие одни и те же вопросы журналисты. Неожиданно положение спас бывший вместе со мной московский представитель Кестонского института (английская организация по защите религиозных свобод в странах бывшего социалистического лагеря) Лоренс Юзелл, который спросил Басаева: «Как вы, верующий человек, пусть и для доброго дела, могли переступить через смерть невинных людей?!». Этот вопрос не на шутку задел нашего собеседника и мы до четырёх утра беседовали на философские и теологические темы. Создавалось впечатление, что совести знаменитого террориста не даёт покоя смерть невинных людей, и ему хочется доказать самому себе, что в Будённовске он поступил, как и подобает истинному мусульманину. Интересно, что Басаев даже пообещал Юзеллу пустить российского священника освятить братские могилы русских солдат под Ведено {48} 48 Архив автора. Стенограмма интервью с Шамилем Басаевым в сентябре 1995 г. .

Ещё одна моя встреча с Басаевым произошла приблизительно через полгода. И мне вновь показалось, что я беседую с незнакомым мне человеком. Басаев уже больше не проявлял веротерпимости к своему противнику: «Никаких православных священников на свою территорию я не пущу! Юзелл — американский шпион, и я не буду прислушиваться к его мнению. Русские должны были понимать, что нельзя нападать на мусульман. Россия — больная страна, посмотрите хотя бы на ваш герб — где вы видели птицу с двумя головами. Пока на ваших государственных символах будут мутанты вы будете приносить миру только горе» {49} 49 Архив автора. Стенограмма интервью с Шамилем Басаевым в марте 1996 г. .

Интересно, что ещё в 1996 г. Басаев относился к фундаменталистам достаточно негативно. «Я плохо знаком с этим учением, но я был несколько раз в отрядах ваххабитов и меня неприятно поразило, что они смотрят на тех, кто не разделяет их взгляды, с презрением» {50} 50 Там же. . Однако уже ко времени гудермеских событий Басаев относился к фундаменталистам достаточно лояльно: «Ваххаб — это хорошее слово, и нельзя им называть мусульман, тем более в их плохих делах. У нас такое течение есть. Есть и разногласия. Люди кидаются в крайности. Но крайность — всегда крайность. Это в основном молодые люди, стремящиеся к чистоте веры. Каждый идёт к этому по-своему, и здесь бывает много накладок. Это проблема разрешима» {51} 51 Шевченко Максим. Большая война на Кавказе выгодна России //Независимая газета. 6 августа 1998 г. .

Попытаемся разобраться, что же подтолкнуло Басаева, Удугова, да и многих других менее влиятельных чеченцев сблизится с фундаменталистами. Не в последнюю очередь их спровоцировали сами реалии послевоенной жизни в Чечне. Выведя свои войска за пределы Чечни, Кремль оставил полуразрушенную республику с почти полностью уничтоженной экономической базой. В послевоенной Чечне было практически невозможно прокормить себя, не занимаясь криминальным бизнесом. Основными источники существования населения республики стали торговля заложниками, набеги с целью грабежа на российскую территорию и нелегальная продажа нефтепродуктов. Однако долго так продолжаться не могло: нереально представить, чтобы в течение длительного времени основу экономики целой республики составлял бы откровенно криминальный бизнес. Ситуация ещё более усложнялась тем, что полевые командиры никак не могли поделить между собой территорию республики — междоусобная война могла вспыхнуть в любой момент. Никакой надежды не было и на то, что Кремль выделит Чечне обещанные компенсации — полунищая Россия просто не имела такой возможности. В этой ситуации, пожалуй, единственное, что могло вновь объединить чеченцев — это начало новой войны с Россией. Дополнительной предпосылкой для такого развития событий служило то обстоятельство, что с 1991 г. в Чечне практически не работали школы, и за это время здесь уже выросло целое поколение людей, знакомое лишь с ремеслом войны. «Когда я в 1997 г. был в заложниках у чеченцев, мои охранники с тоской вспоминали времена, когда сражались с русскими. Они на чём свет клеймили пытавшегося договориться с Кремлём Масхадова и с нетерпением ждали начала новой войны», — рассказывал автору тележурналист RNTV Ильяс Богатырев {52} 52 Архив автора. Стенограмма беседы с Ильясом Богатыревым в сентябре 1999 г. .

Для таких людей идеология фундаменталистов была спасением. Обосновавшийся в Урус-Мартане идеолог дагестанских «ваххабитов» муло Багауддин (более подробно об этом человеке читайте в разделе «Дагестан»), призывал к джихаду на всём Северном Кавказе и критиковал чеченцев за то, что они, вопреки долгу мусульманина, никак не придут на помощь своим дагестанским единоверцам, изнывающим, по его мнению, под гнётом русских «кафиров». Полевой же командир Хаттаб создал сеть диверсионных школ, готовящих диверсантов для совершения терактов не только на российском Северном Кавказе, но и в государствах Закавказья и даже в Средней Азии. Для безработной чеченской молодежи такие люди как Хаттаб были просто спасением: мало того, что они обеспечивали их реальным делом, но и давали солидные подъёмные.

Успеху чеченских фундаменталистов в Чечне способствовало то обстоятельство, что они получали существенную поддержку от своих зарубежных единомышленников. Независимость Чечни признало только талибское правительство Афганистана. Талибы же являются классическими последователями «чистого» ислама. По утверждению Москвы, с начала нынешней военной кампании в Чечне чеченцы получают финансовую и военную помощь из Афганистана. Возможно, что эти обвинения Кремля не лишены оснований. Хаттаб воевал в Афганистане вместе с Бен Ладеном, а позднее, как признал в беседе с автором сам Шамиль Басаев, он трижды вместе со своими бойцами ездил в военные лагеря в эту страну. Напомним также, что последний теракт против президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе по данным следствия совершили террористы, прошедшие подготовку в специальных лагерях в Чечне под руководством инструкторов из мусульманских стран {53} 53 Игорь Ротарь. Исламский Радикализм на просторах СНГ//Независимая газета. 22 сентября 1999 г. .