Игорь Ротарь - Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ

После вторжения российских войск в 1999 г. в Чечню противоречия между фундаменталистами и тарикатистами в целом отошли на второй план, чеченцы вновь продемонстрировали своё умение объединятся перед лицом внешней угрозы. И всё же, во время нынешней военной кампании чеченское общество оказалось не столь монолитно, как во время предыдущей (1994–1996 гг.). «Когда в 1996 году русские войска ушли из Чечни, мы надеялись, что начнётся нормальная мирная жизнь. Увы, один кошмар сменился другим: Чечня оказалась разбита на зоны влияния вооружённых банд, а столь любимый тогда нами Масхадов лишь бессильно наблюдал за разгулом анархии из своей резиденции. Сегодня нам одинаково ненавистны и федералы, без разбору убивающие мирное население, и наши ваххабиты, только и ждущие, когда начнётся новая война» — приблизительно такое мнение приходилось слышать автору от очень многих чеченцев.

Грозный. 2000 г.

Не желая воевать бок о бок с фундаменталистами, на сотрудничество с Кремлём пошла и часть влиятельных полевых командиров. Так муфтий Чечни Ахмед Кадыров обвинил в развязывание нынешней войны фундаменталистов и перешёл на сторону Кремля. Владимир Путин даже назначил Ахмеда Кадырова главой временной администрации в Чеченской Республике. Отметим, что Кадырова трудно обвинить в предательстве: всю предыдущую военную кампанию он участвовал в войне с русскими войсками. Однако на этот раз ненависть Кадырова к фундаменталистам (против него было совершено четыре теракта) пересилила его нелюбовь к Кремлю. Благодаря огромному авторитету Кадырова в его «вотчине» Гудермесе, федеральным войскам удалось войти в этот город без боя. Кадырову также удалось убедить часть полевых командиров объединиться с ним в борьбе против «ваххабитов и иностранных наемников». Даже многие из тех тарикатистов, которые продолжают воевать с федеральными войсками, не хотят действовать сообща с фундаменталистами. Так автору приходилось слышать от чеченских боевиков, что хотя они и будут воевать с русскими войсками до победного конца, но они сражаются самостоятельно и не желают идти ни на какие контакты с «ваххабитами».

Наиболее восточная из северокавказских республик — Дагестан — отличается исключительной полиэтничностью. Такой национальной пестроты, как в Дагестане, нет больше нигде в бывшем Советском Союзе. Да и во всём мире найдётся не так уж много мест, где на столь ограниченном пространстве имелось бы такое число небольших народов, говорящих на разных, взаимно совершенно непонятных языках. Одних только коренных, веками живущих в Дагестане народов, более тридцати. Население Дагестана, пожалуй, наиболее религиозно из всех мусульманских республик России. Ислам в Дагестане укоренился раньше, чем в других регионах Северного Кавказа. Поэтому неудивительно, что в XIX в. движение против русских возглавил уроженец Дагестана — имам Шамиль. Сегодня в республике насчитывается более чем 1700 мусульманских объединений, что составляет больше половины всех мусульманских объединений России. Так на территории Дагестана расположено 965 соборных, 464 квартальных мечетей, 178 медресе и мусульманских школ, 15 мусульманских университетов и колледжей {63} 63 Данные собраны в июне 1999 г. исследователем Михаилом Рощиным в комитете по делам религий республики Дагестан. .

В Дагестане, как и в соседней Чечне, ислам распространён преимущественно в форме суфизма. В республике существуют три суфийских тариката: кадарийа, накшбандийа и шадилийа. В начале 90-х гг. практически каждый из дагестанских народов предпринял попытку создать своё собственное Духовное Управление Мусульман. Это удалось кумыкам и даргинцам. Близки к созданию своих собственных религиозных структур были лакцы и мусульмане южного Дагестана. Однако в 1994 г. Верховный Совет республики принимает закон, согласно которому в республике, как это и было в советские годы, должно существовать только одно Духовное Управление Мусульман. В образованном Духовном Управлении Мусульман Дате-стана, которое пытается контролировать все зарегистрированные в республике мечети, ключевые посты захватили аварцы {64} 64 Roshchin Mikhail. Legislating religions //War Report. November 1997. . Однако, по крайней мере на сегодняшний день, несмотря на попытки каждого из дагестанских народов занять ключевые позиции в Духовном Управлении, суфийское духовенство в Дагестане вполне лояльно как к светским дагестанским властям, так и к Кремлю.

Совсем по-другому обстоит дело с фундаменталистскими группировками республики, которые сегодня находятся фактически в состоянии открытой войны как с Центром, так и со светскими властями республики. По оценкам экспертов, сегодня в Дагестане доля фундаменталистов составляет 6–7 % от населения республики {65} 65 Roshchin Mikhail. Religious war in Dagestan… . Наибольшую популярность фундаментализм получил среди двух горских народов Дагестана — аварцев и даргинцев. Пожалуй, наиболее влиятельный проповедник фундаментализма среди аварцев — мулло Багауддин Магомедов (Магомед). Большинство его сторонников проживает в аварских селах Хасав-Юртовского и Ботлихского районов. Отметим, что, как уже говорилось выше, Басаев и Хаттаб неслучайно выбрали местом для своего вторжения в Дагестан Бот-лихский район, рассчитывая найти здесь поддержку среди местных фундаменталистов.

«Ваххабитки» из села Карам ахи на городском базаре. 1999 г.

Наиболее крупным центром фундаментализма среди даргинцев является село Карамахи, бывшее до того, как его в сентябре 1999 г. разрушили российские войска, своеобразным мини-исламским государством. На въезде в село был вывешен плакат: «Вы въезжаете на территорию, живущую по законам шариата. Ввоз алкоголя и наркотиков запрещён!». Здесь же располагался вооружённый пост фундаменталистов, которые тщательно проверяли всех приехавших в село. Само же Карамахи производило впечатление другого государства. Первое, что поражало — это ухоженность улиц, добротность домов. Практически во дворе каждого дома стоял КАМАЗ, у многих местных жителей были радиотелефоны. Практически все женщины в селе были одеты в паранджу, а мужчины носили длинные до груди бороды («ваххабитам» запрещено бриться). «Мы не пьём, не курим, и, как настоящие мусульмане, много работаем. Именно, в этом секрет нашего богатства. Однако за годы советской власти сложилось целое поколение людей, которых раздражает, когда люди ведут жизнь настоящего мусульманина. Именно такие и дали нам кличку “ваххабиты”» — утверждал в беседе со мной один из лидеров мусульманской общины села Карамахи Халиф Атаев {66} 66 Архив автора. Стенограмма с записью интервью с жителем сельсовета Ка-рамахи Халифом Атаевым в феврале 1998 г. . Можно предположить, что в утверждении Атаева о том, что они добились своего процветания лишь честным трудом, есть изрядная доля преувеличения. Как говорили сами карамахинские фундаменталисты, у них на вооружении есть не только самое современное стрелковое вооружение, но даже и зенитные установки. Кроме оружия, у карамахинских фундаменталистов был и свой мощный аналитический центр. На компьютер заносились данные о всех известных дагестанских политиках, была создана обширная видеотека с записями республиканских политических передач. На деле карамахинские фундаменталисты получали значительную денежную помощь. Наиболее вероятный спонсор — знаменитый чеченский полевой командир Хаттаб, который женился на одной из девушек из села Карамахи и даже жил здесь некоторое время до вторжения российских войск в Чечню в 1994 г. «Хаттаб считает наше село своим родным. И, естественно, если у нас случится беда, то он сразу же придёт к нам на помощь» — заметил Халиф Атаев {67} 67 Там же. .