Игорь Ротарь - Под зелёным знаменем. Исламские радикалы в России и СНГ

В 1998 г. созданный Мовлади Удуговым Конгресс народов Дагестана и Чечни объявил о создании единого мусульманского государства (имамата) на территории Чечни и Дагестана, имамом которого был провозглашён Шамиль Басаев. Попытки же Кремля нейтрализовать дагестанских фундаменталистов окончились провалом. Мулло Багауддин заявил, что руководство Дагестана погрязло в «ереси и язычестве» и уехал в Чечню. Вместе с ним в соседнюю республику бежало около тысячи молодых фундаменталистов, большинство из которых отправились изучать военное дело в диверсионные лагеря Хаттаба и Басаева. Итак, «освобождение Дагестана» стало лишь вопросом времени: дагестанские фундаменталисты и их чеченские единомышленники ждали лишь удобного момента для начала военной операции.

Однако, как показала практика, расчёты чеченских и дагестанских фундаменталистов оказались ошибочными. Когда в августе 1999 г. отряды боевиков Хаттаба и Басаева вторглись в Дагестан, большинство местных жителей восприняли эту акцию, как агрессию. Были сформированы дагестанские отряды самообороны, которые вместе с российской армии сражались против Хаттаба и Басаева. В отличие от Чечни, где на федеральные войска население смотрит, как на оккупантов, в Ботлихском районе российскую армию встречали как освободительную. Вторжение Басаева и Хаттаба в Дагестан резко подорвало рейтинг фундаменталистов в глазах большинства дагестанцев. «Напав как агрессоры вместе с чеченцами на Дагестан, они показали всем дагестанцам свою предательскую сущность. Таких людей нельзя считать мусульманами и для них нет места на нашей земле!» — говорили автору бойцы дагестанских отрядов самообороны. Отметим, что большинство бойцов дагестанских отрядов самообороны были очень религиозные люди. По их мнению, в Ботлихском районе они боролись не только с «чеченскими агрессорами», но и «еретиками», пытающимися исказить истинный (суфийский — И. Р.) ислам. Вторжение отрядов Басаева и Хаттаба в Дагестан дало Кремлю повод начать военную операцию против карамахинских фундаменталистов. Правомочность этой операции была более чем спорна. В 1998 г. тогдашний министр внутренних дел России Сергей Степашин заключил соглашение с карамахинскими фундаменталистами: Москва обязалась не вмешиваться в дела карамахинской общины, «ваххабиты» же в свою очередь обязались ограничить свою деятельность лишь пределами «своей» территории. Судя по всему, карамахинские фундаменталисты не нарушали соглашение, по крайней мере, они не были зафиксированы как участники ботлихских событий. Тем не менее, федеральные войска буквально сравняли Карамахи с землёй. Военная операция Кремля в Карамахи позволяет дагестанским фундаменталистам заявлять о том, что с «безбожной властью» невозможно договариваться, и мусульмане просто вынуждены отстаивать свои права с оружием в руках.

Постсоветская история Грузии представляет цепочку локальных войн: Южная Осетия, Абхазия, Мегрелия. Костяк грузинской армии составляли так называемые, добровольцы и члены не подчиняющихся Тбилиси вооружённых формирований, созданных местными «авторитетами». Эти люди, одетые в самую разнообразную и нелепую одежду (так автору приходилось видеть среди них даже бойцов, выряженых в ковбоев), занимались не столько восстановлением территориальной целостности Грузии, сколько личным обогащением. Мне пришлось наблюдать «работу» правительственных войск во время боёв со звиа-дистами в Западной Грузии. КАМАЗы с награбленными правительственными войсками вещами непрерывным потоком шли в направлении Тбилиси. Расположившись в домах предусмотрительно сбежавших местных жителей, солдаты растапливали печки хозяйской мебелью. Степень блаженства была столь велика, что защитники правопорядка ленились выходить на улицу и справляли нужду прямо в комнатах. Примечательно, что один из лидеров правительственных войск в Западной Грузии, «вор в законе» Джаба Иоселиани в беседе со мной в открытую оправдывал мародёрство своих подчинённых: «Война есть война! Эта не настоящие мародёры. Нам нужно думать не о таких мелочах, а о том, как уничтожить главного мародёра — Гамсахурдия».

Впрочем, в конечном итоге президенту Грузии Эдуарду Шеварднадзе удалось покончить с анархической вольницей, и сегодня большая часть лидеров неуправляемых Тбилиси военных формирований сидит в тюрьме, в том числе и Джаба Иоселиани. Однако страна, которая пережила такой хаос, ещё долго будет залечивать раны. Нынешний относительный порядок в республике по-прежнему хрупок и ненадёжен. «Единственная проблема — это твоя национальность. Если на той войне чеченцы не трогали журналистов, то сегодня люди считают своим врагом любого русского!», — говорил мне в марте 2000 г. чеченец средних лет, с которым мы встретились в одном из кафе в центре Тбилиси. Мой собеседник (назовём его Ибрагимом) — уроженец Ланкийского ущелья. Этот припограничный с Чечнёй район Грузии компактно заселён чеченцами-кистинами (одна из этнических групп народа). Ещё г. назад Ибрагим был охотником, однако сейчас сменил специальность и работает проводником, нелегально переводящим людей по горным тропам из Грузии в Чечню. По его утверждению, с началом войны на этом достаточно доходном бизнесе специализируется около десятка граждан Грузии — уроженцев Ланкийского ущелья. Среди клиентов Ибрагима попадались как иностранцы из мусульманских стран Дальнего Зарубежья, желающие воевать в Чечне, так и журналисты.

Наиболее распространённый маршрут контрабанды оружия и переправки моджахедов проходит не только через Грузию, но и через Дагестан. В расположенном на границе с Дагестаном грузинском населённом пункте Омало хотя и есть пограничная застава, однако служат на ней лишь около трёх десятков пограничников, которые просто не в состоянии поймать всех нарушителей. С российской же стороны граница и вовсе «оголена» — здесь нет постоянного пограничного пункта, контроль осуществляется лишь периодически передвижными патрулями.

Сразу же на российской территории начинается автомобильная трасса, связывающая горный Дагестан с чеченскими сёлами Сержень-Юрт и Шали. В Дагестане дорога проходит по не слишком надёжной территории — Ботлихскому району Дагестана. Как уже говорилось, в 1999 г. Басаев неслучайно выбрал для вторжения в Дагестан именно этот район. Неподалёку от этих мест родился и лидер дагестанских «ваххабитов» мулло Багауддин, а в местных сёлах немало его последователей, поддерживающих чеченских сепаратистов.

Судя по всему, чеченцы действительно придают грузинскому участку своей борьбы стратегическое значение. По оценкам российского посольства в Тбилиси, штат «представительства Чечни в Грузии» насчитывает около ста человек. Среди них немало людей с «противоречивой», с точки зрения российских законов, биографией. Например, весной 2000 г. на территории Российской Федерации был задержан казначей Басаева Хамзат Пириев. До задержания же Пириев не таясь работал в «представительстве» Чечни в Грузии.