Хоуп Джарен - Темная сторона изобилия. Как мы изменили климат и что с этим делать дальше

Еще 100 лет назад во всей Миннесоте было, наверное, меньше 1000 автомобилей. Мой отец рос в двадцатых и помнил, как взрослые скептически отзывались об идее сделать машины основным средством передвижения вместо лошадей.

Отдать столько денег за личный транспорт, не зная даже, так ли он хорош? На это предположение все качали головой, не в силах представить, как отдают сотни долларов за кусок металла, у которого нельзя ни пощупать мускулы, ни проверить навоз на глистов или бумаги на наличие хорошей родословной. «Нет, машины не войдут в обиход, — уверяли люди друг друга, — да и топливо для них откуда возьмется? Придется продавать его на улицах или развозить цистерной, как молоко. Посмотрите на Главную улицу, она и так каждые пять лет дотла сгорает. Что же будет, если там по стокам потечет бензин?»

Век спустя в США у каждого второго из тех, чей возраст позволяет сесть за руль, есть машина, а бензин и правда продают прямо на улицах. Автомобили за это время тоже изменились, и современные «рабочие лошадки» уже так не похожи на Ford модели «Т», представленный как первый семейный транспорт в 1908 году. Целью индустрии всегда было в первую очередь нарастить лошадиные силы, ставшие мерой мощности и служившие очевидной цели — склонить на свою сторону тех, кто привык к тягловому транспорту. Модель «Т» хвастливо рекламировалась как обладательница мотора в 20 лошадиных сил: вы только представьте механизм, способный тянуть с силой двадцати ваших любимых cаврасок, но не нуждающийся в поилке. И характер у машины с возрастом не испортится, не говоря об отсутствии необходимости выгребать навоз! «Больше никаких полудохлых кляч!» — восклицали наивные зрители и обращались в новую веру.

После войны, в период бурного развития промышленности 1950-х годов, выросли не только скорость и работоспособность машин, но и количество потребляемого ими бензина. В 1974-м среднестатистический пассажирский автомобиль в Америке мог ехать по шоссе со скоростью почти 90 км/ч (это был допустимый максимум для того времени) — и тратил на это каждый раз примерно полную ванну бензина. Он, в свою очередь, в основном ввозился в Америку из 12 стран, входящих в состав Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) и расположенных на Среднем Востоке и в Северной Африке.

Когда члены ОПЕК установили эмбарго на экспорт топлива в Соединенные Штаты в 1973 году, цены на бензин буквально за ночь выросли вчетверо, и вся страна в ужасе осознала, как сильно полагалась всего на один импортный товар. В ответ на этот шаг американские инженеры начали работать над тем, чтобы сделать автомобили менее зависимыми от ввозимых ресурсов. К 1980-му средний двигатель был на 50 % более производительным и потреблял менее 12 л на 100 км — в первую очередь благодаря уменьшению общего веса машин: они стали в среднем на 20 % легче, чем пять лет назад (чем меньше вес металла, тем меньше топлива нужно, чтобы заставить его двигаться).

В 1970-х двигатели внутреннего сгорания удалось заметно улучшить, и самоотверженная борьба за максимальную производительность имеющегося топлива вылилась в колоссальные преимущества. В период между 1970 и 1980 годами самолеты стали на 40 % более производительными при тех же расходах горючего; как только цены на нефть вернулись к исходной отметке, авиалинии начали активно расширяться, готовясь принять на борт растущие потоки американцев, предвкушающих долгое путешествие.

Примерно в это время на нашем пути замаячила развилка, альтернативный вариант будущего. В нем жители Штатов имели одну машину на семью, покупали продукты у местных производителей и летали вместе, в результате чего общий расход энергии за несколько следующих десятилетий снижался по мере того, как инженеры продолжали повышать эффективность двигателей. Как можно заметить, человечество даже не собиралось идти по этому пути.

Мощность среднего современного автомобиля составляет около 230 лошадиных сил — в 10 и больше раз выше, чем у первого фордика, в 2 и больше раз, чем в 1980-х. Средний вес также увеличивается, поскольку для семьи все чаще покупают минивэны и фургончики. К 2000 году шоссе заполонили машины достаточно тяжелые, чтобы соперничать с Lincoln Continental и Ford Gran Torino 1970-х годов, и расходующие около 11 л бензина на 100 км, так что средняя производительность у них даже ниже, чем 20 лет назад.

Процесс все еще идет. Американцы продолжают покупать машины и водить их; сегодня они ежегодно преодолевают расстояния в два раза бóльшие, чем в 1970 году. Зависимость Штатов от импортного топлива в XXI веке только растет, а отношения со странами ОПЕК — хуже некуда. Путь, который мы не выбрали на развилке, был Путем стремления к умеренности, но, получив выбор, люди устремились по пути Погони за бóльшим. Америка полностью нивелировала любые попытки стать независимой от нефти, предпринятые с улучшением производительности двигателей внутреннего сгорания в 1970–1980-х годах, повысила ставки, увеличила производство автомобилей и начала активнее ими пользоваться.

Каждый год моей жизни суммарная дистанция, которую преодолевали жители США, увеличивалась примерно на 6 млрд км; машины ехали все дальше по улицам, дорогам, шоссе и трассам. Но ведь есть и другие водители. Граждане Китая, например, только с 1990 года добавили в общие 48 млрд км в год примерно такое же расстояние. Но впереди планеты всей население Индии: плюс 482 млрд км за рулем в год начиная с 1990-го.

С 1970 года общий рост времени в пути в трех названных выше странах — США, Индии и Китае — потребовал как минимум 1514 млрд л топлива. Емкость такого объема целый час бы заполняли 24 бурлящих Миссисипи.

У скользкой черной субстанции, которая кормит, кормит и кормит двигатели и моторы, есть своя история, по-своему интересная и всеобъемлющая. Но, чтобы правильно ее рассказать, придется вернуться назад, за миллионы глав до нашей первой страницы.

Давным-давно был на свете океан, бескрайний и бездонный. Потоки соленой воды в его толще бурлили и закручивались мощными течениями. Еще глубже, в безмолвной холодной тьме, океанское дно терпеливо ожидало, пока живые найдут на нем вечный покой.

Океан назывался Панталасса, и, я уверена, для существ, его населявших, этот водный мир и был целой вселенной, вечно расширяющейся во всех направлениях. Обитатели Панталассы отличались от тех, кого можно найти в современных океанах. Бесчелюстные рыбы перемещались огромными стаями; их червеобразные тела струились, будто ленты, в поисках места, где можно закрепиться. Не останавливаясь ни на секунду, сновали в толще океана бесчисленные хрящевые создания, прокачивавшие жабрами воду. Кальмары в спиральных раковинах рыскали тут и там, сокращая мышцы и выбрасывая реактивные струи. На дне, глубоко зарывшись корнями в грунт и расправив хищные лепестки, покачивались морские лилии — они охотились на самых маленьких и слабых, не успевающих проплыть мимо.