Хоуп Джарен - Темная сторона изобилия. Как мы изменили климат и что с этим делать дальше

Сильнее всего перемены, необходимые для такого шага, почувствуют в Соединенных Штатах: сейчас уровень потребления энергии на душу населения там самый высокий в мире. Каждому американцу каждый год придется отказываться от четырех из пяти перелетов и в 50 раз чаще пользоваться общественным транспортом. В целом стране придется избавиться примерно от 30 % всех автомобилей; в результате этого сократятся грузоперевозки, изменится рацион нашего питания и потребительская корзина.

Хорошая новость: снижение потребления энергии вряд ли приведет к снижению уровня жизни. Средняя ее продолжительность в Швейцарии в 1965 году была точно такой же, как у сегодняшнего американца, и значительно выше, чем в мире в целом. Рабочий день был короче, маршруты тоже. Да, такой быт не идеален, но именно тогда сформировались основы здоровой жизни, а расход ископаемого топлива был во много раз меньше.

Если обратиться к самым сложным критериям, используемым для оценки неуловимого понятия счастья, окажется, что растущее в последние 10 лет потребление пищи и топлива не сделало нас счастливее, скорее наоборот. Глобальный совет по счастью и благополучию, группа, возглавляемая советником ООН Джеффри Саксом, сообщил, что в 2017-м американцы были исключительно несчастны — таких результатов не фиксировали с 2005 года. При этом они работали, ели, путешествовали и потребляли больше, чем когда-либо прежде.

Согласно тому же докладу, данные из более чем 150 стран позволили выделить шесть факторов, формирующих социальные основы межкультурной концепции счастья. Это поддержка общества, свобода выбора жизненного пути, щедрость, отсутствие коррупции в правительстве, ожидаемая продолжительность здоровой жизни и доход на душу населения. Само собой разумеется, большую часть этих условий можно соблюсти (или даже улучшить показатели по ним), постепенно снижая темпы использования ископаемого топлива.

Из всех предложенных выше методов экономия энергии по умолчанию требует меньше всего усилий. Это мощный рычаг, способный вернуть человечество на правильный путь и обеспечить будущее нашим внукам. Есть только одна проблема: никто не разбогатеет оттого, что все вокруг стали меньше ездить, меньше есть, меньше покупать, меньше создавать и меньше делать. Умеренное потребление — не та идея, которую можно продать или сделать маркетинговым ходом; более того, попытка утверждать обратное выставит вас не в лучшем свете. Экономические меры, например «углеродный» налог и другие попытки монетизировать эту инициативу из лучших побуждений, были встречены яростным сопротивлением со стороны промышленников.

Я не буду притворяться, будто сохранение ресурсов не идет вразрез с индустрией, вдохновившей написание этой книги, будто рост потребления в последние 50 лет никак не связан с погоней за выгодой, доходом, богатством. Пора, однако, оглянуться по сторонам и спросить себя, действительно ли этот союз — единственный путь для цивилизации, потому что это допущение — величайшая угроза для всех нас. Каждый должен решить, где и как стремиться к меньшему, а не большему, поскольку производители и бизнесмены вряд ли зададутся этим вопросом.

Ни одно из предложенных в этой главе решений не станет серебряной пулей, способной спасти человечество от страшных призраков голода, нужды и страданий, которые повлечет за собой современный темп потребления. Но любой способ экономии ресурсов и любая технология, заменяющая сжигание топлива, — достойная попытка: всегда лучше делать хотя бы что-то, нежели не делать ничего. Не только ученые — любой из нас должен начать думать о завтрашнем дне, понимать, какие возможности несет каждый из предложенных выходов и какие могут быть риски. Только так мы сможем действовать с открытыми глазами и ясной головой.

Земля — единственное, что принадлежит всем и каждому, но она стала фишкой в игре политиков, а изменение климата превратилось в оружие, которое любой может использовать себе во благо. С точки зрения ученых, особенно сильно вредят планете именно поляризация мнений и политические интриги. В конце концов, не так уж и важно, что мы делаем: важно, что делают все. Это очевидно, но я все же напомню: «все» — это вы и я. Мы — часть перемен, происходящих в мире, и не имеет значения, верим мы в них или их отрицаем. Вы можете считать свои убеждения правильными и не подвергать сомнению изменения климата, но при этом способствовать ухудшению ситуации не меньше, а то и больше, чем ваши противники. Скромные действия гораздо полезнее громких слов.

Я говорю об этом на лекциях уже много лет, и каждый год находится студент, который под впечатлением от приведенных данных приходит ко мне в кабинет. Все они задают один и тот же вопрос: «Верите ли вы, что для Земли есть надежда?» И вот мой ответ: да.

Разумеется, я верю, что для Земли есть надежда. Готова даже поделиться: вот, возьмите немного и оставьте себе.

Я продолжаю надеяться, потому что вокруг меня множество людей, которым тоже не все равно. Умнейшие из всех, кого я знаю, посвящают жизнь сбору информации, попыткам узнать больше. Прямо сегодня сотни ученых придут в лаборатории рано утром и останутся допоздна. Они оценивают, насколько поднялся уровень моря, насколько прогрелась атмосфера и подтаяли полярные шапки. В поле их коллеги изучают местность и фиксируют существующие и вымершие виды. Экологи, впервые обратившие внимание на определенные модели, и представить не могли технологии и инструменты, которые есть в нашем распоряжении сегодня. Мы наблюдаем и работаем, а не просто переживаем. Наука о климате — часть науки в целом, науки, в которой работают люди, безмерно уставшие, получающие гроши и непреклонные в своем желании понять, как и что работает.

Я продолжаю надеяться, потому что выучила главный урок, преподанный историей: мы не одиноки. Веками люди ничего не могли сделать с загадочными силами, отравлявшими колодцы, уничтожавшими урожаи и уносившими жизни любимых. Сейчас мы считаем их «науку» суевериями, но тогда она строилась на передовых достижениях и логических выводах. Генетика неумолима: мы ничуть не умнее, чем наши далекие предки, и сейчас, возможно, мы бродим в тех же потемках. Тем не менее столетия исследований принесли спасение от большей части былых бед. Пусть многих уже не спасти, но для большинства это означает жизнь.

Потом начинается самое сложное: я прошу своих студентов подумать о собственной жизни.

Я напоминаю им: ребята, мы сильные и везучие. На этой планете столько людей, вынужденных выживать, не имея почти ничего. А у нас есть еда, кров, чистая вода — как же можно отказываться от мира, который дал нам все это дорогой ценой? Знание — это ответственность.