Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

…Включая заряженный пистолет. И зрителям разрешалось делать все, что угодно с помощью этих предметов – даже убить художницу.

Да, там был нож, ножницы, роза, – множество объектов. И этот вопрос был поставлен. А получили мы на него ответ? Трудно сказать. Но вопрос перед нами был поставлен. И он всегда ставится перед зрителем, который сталкивается с этим перформансом.

У нашего времени другая проблематика, другие решения, другие коды. И художники – медиаторы, мембраны, которые это ловят. В современном искусстве важно найти людей, которые ловят то, что волнует вас. Если вы это поймаете, то вы сможете жить с тем искусством, которое вас вдохновляет и заставляет двигаться вперед.

Мне кажется, это очень остро и важно. К тому же современное искусство можно найти и на классических выставках. Я, скажем, очень люблю Андреа Мантенью. Это Предвозрождение: красиво, резко – человек впервые выходит из плоскости. Мы движемся от иконописи к живописи. Очень много интересных решений, потрясающие лица – вот что по-настоящему вдохновляет. Эти картины для своей эпохи уже были современным искусством.

Интересно, как современное искусство может срезонировать со зрителем. Я была в Эрмитаже на выставке британского искусства…

Да, выставка из коллекции Саатчи.

…И там был такой объект: в углу комнаты стояли несколько человек. Когда ты заходил в зал, прежде всего направлялся к ним: небольшой толпе людей, которые склонились и что-то внизу разглядывают.

И чему-то удивляются.

Ты заходил в этот зал, в нем было много объектов искусства, но ты сразу шел непосредственно в этот угол. И оказывалось, что это группа очень реалистично сделанных манекенов… Ты это понимал, когда уже подходил к ним. Понимал, что они тебя поймали.

Именно – поймали!

Они сыграли шутку с моим сознанием. И я готова автору этого арт-объекта поклониться и сказать «спасибо». Потому что для меня это была настоящая встряска – серьезный урок, насколько мы можем быть несамостоятельны в своих предпочтениях. Ведь что каждый из нас думает про себя? «У меня свой вкус. У меня свои приоритеты. У меня собственное мнение». Нет! Ты все равно спешишь туда, где собралась толпа, которая что-то разглядывает… Этот случай открыл мне глаза и показал, как я реагирую на самые разные события. Многое пришлось пересмотреть.

Д. З. Литературное произведение, которое вы первым вспоминаете как яркое впечатление из детства, это не какая-нибудь детская повесть, а роман «Как закалялась сталь» [51] Роман Николая Островского «Как закалялась сталь» (1934) о молодом борце за коммунизм Павле Корчагине был неоднократно экранизирован. В фильме режиссеров Александра Алова и Владимира Наумова «Павел Корчагин» (1956) заглавную роль сыграл Василий Лановой. . Причем обстоятельства, при которых вы с этим романом познакомились, – очень драматические. Это было во время войны.

В. Л.Да, это был 1941 год. Значит, мне было семь лет с небольшим. Но это была оккупация: мы жили на Украине, между Винницей и Одессой, у нас уже даже начали преподавать румынский язык. И сидел такой румын толстый с автоматом в классе. Однажды его не было, потому что он уехал, куда-то его вызвали. И Николай Иванович, наш учитель, сказал: «Хлопцi, закройте дверi на ножку стула». Мы закрыли. «Я буду читати вам їдну книгу, як що кто на селi узнает, что я вам читав, мне голову вiдiрвуть». А это мы видели запросто. Мы закрыли. Он открыл портфель. Достал потрепанную книжку и прочел: «Мыкола Островскiй «Як гартувалась сталь».

Это было в октябре 1941 года, и так я с Павкой впервые познакомился. И потом, уже спустя много-много-много лет, когда Алов и Наумов пригласили меня сниматься в фильме в роли Павки, мне сказали: «Давай попробуемся на эту роль». А я говорю: «Чего пробоваться, я должен играть, и только я!» – «Вот наглец! Почему это только ты?» – «А потому что я в октябре 1941-го с ним познакомился». И эта картина осталась со мной на всю жизнь.

Д. З.Вы рассказывали, что вашей настольной книгой была работа великого тренера Анатолия Тарасова [52] Анатолий Тарасов (1918–1995) – советский хоккеист и футболист, тренер по обоим видам спорта. Под руководством Тарасова сборная СССР по хоккею с 1963 по 1971 год удерживала чемпионство во всех мировых турнирах. «Совершеннолетие», и вы к ней все время обращались, как другие обращаются к любимым сказкам.

В. Ф.Я вырос в Москве, и детство провел в бараке. Послевоенное время было непростое, и условия были суровые. И все же я с какой-то радостью вспоминаю этот длинный барак. Все соседи там между собой общались, с мальчишками играли все время. И помню, отец мне всегда говорил: «Сынок, если хочешь отсюда выбраться, ты должен учиться хорошо». То есть некая установка на жизнь уже тогда была. Поэтому я хорошо учился, старался следовать наказу отца. Сказки, как с возрастом понимаешь, не просто так складывались: все эти «налево пойдешь – потеряешь, направо пойдешь – что-то найдешь». Ты осознаешь, что если пошел не туда, то, конечно, можно вернуться – но этого иногда не хочется, а иногда уже поздно. Надо найти согласие с самим собой начиная с детства. Когда анализируешь все, что происходит с тобой, то понимаешь, что в итоге это внутреннее согласие тебя и выведет на предначертанную тебе дорогу. И здесь, конечно, важен образец для подражания, пример, кумир. Это тот человек, который, помимо отца, должен стать твоей путеводной звездой. Почему Анатолий Владимирович? Я его боготворю; меня судьба сводила с ним несколько раз, и каждую встречу я помню до сих пор. Он, великий тренер, вошел в мою жизнь, когда я был совсем маленьким. Мне было 10 лет. Тарасов, сам Тарасов, представляете, приходил на собрание в нашу детскую спортивную школу. В Офицерский клуб – такого примерно размера, как эта студия, – набивались команды всех возрастов. Анатолий Владимирович обязательно приводил с собой знаменитых игроков, на которых мы молились в то время. Приглашал родителей, чтобы те понимали, каким серьезным делом занимаются их дети. И говорил простые слова: патриотизм, плечо друга, локоть к локтю, умение ставить перед собой большие цели и не бояться. Он при всех прочих талантах был необыкновенным оратором. Вот какой удивительный набор: практик, теоретик, писатель, оратор, философ, психолог. Я совершенно уверен, что для любого руководителя, а особенно в спорте, психология стоит на первом плане. Важно не только что сказать, но и как и когда сказать. Этот удивительный человек описывал игру, в которую я влюбился с детства, очень понятными и простыми словами. Об этих звездах, от которых весь мир сходил с ума, говорил простым языком. Конечно, мы, мальчишки, хотели быть как они. Хотели, чтобы про нас такие же вещи однажды сказали. У меня действительно была эта его книжка, к которой я постоянно обращался.