Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

Она в своей книге очень смешно описывает, как вы как-то вышли с ней из театра. Вы долго играли в Афинах. Этот спектакль шел, по-моему, месяц – это был действительно марафон. И вы вдвоем выходите из театра, такие уставшие. А напротив был дом терпимости, и оттуда выходят…

Две отработавшие женщины… Между прочим, к театру с одной стороны примыкал храм, а через дорогу был бордель.

Да, что-то в этом есть, конечно!

Вообще положение театра примерно такое, промежуточное.

Хорошо, когда все-таки ближе к храму.

И, конечно, Инна Михайловна Чурикова удивительная. В чеховской «Чайке», я помню, первое время я Треплева играл, а она Аркадину. Там с ней одна близкая сцена, где она мне перевязывает голову. Все остальное с другими персонажами. И я несколько раз себя ловил на том, что переставал играть. Я не понимал, что я на сцене. Я просто в этих ее огромных глазищах куда-то улетал, и все. А потом думал: «А, что происходит?! Я в спектакле, я Треплев». Это совершенно магическая женщина. Удивительная, гениальная. Огромное спасибо ей.

Д. З.Ваша картина «Ищите женщину» [60] «Ищите женщину» (1982) – художественный телевизионный фильм Аллы Суриковой, комедийный детектив с Софико Чиаурели (1937–2008) и Леонидом Куравлевым в главных ролях. – комедия, в которой много слоев. Там у вас замечательная партнерша и любовная история, хотя вы и не играете любовь. Вы, наоборот, играете постоянный конфликт с ней. Но за этим конфликтом мы сразу видим симпатию. А ваша партнерша– Софико Чиаурели, вы с ней вместе учились во ВГИКе.

Л. К.Да. Я очень был счастлив с ней встретиться, потому что она гениальная актриса. Когда она пришла на курс, она уже была готовой артисткой. Иногда актер – или актриса – так одарен, что ему не нужна учеба в том серьезном смысле, какой бывает учеба на актерском факультете. Нужно его талант только немножко огранить – и он выходит уже готовым. Эта картина мне многое дала, чтобы немножко подрасти как актеру.

Неужели?

А как же? Мы же с каждой ролью набираем и оттачиваем свою мастеровитость. Спросите меня, скажем, а чему, Леонид Вячеславович, вы научились, когда снимались и с Софико, и во многих других картинах, от актеров и актрис? Я вам не отвечу. Вы знаете, этот опыт оседает в подсознании. Там он хранится, как некий священный клад. Но он поднимается оттуда всякий раз в нужных количествах и в нужных качествах, когда ты начинаешь играть новую роль. И это копится, копится… А расчленять это – «а чему я научился?» – и не надо. «А вот я у Софико тому-то научился, а у Леонова тому-то научился». Это, по-моему, даже глупо, не надо. Научился – покажи. И ты на практике, играя, а лучше – живя в роли, это приносишь, даришь зрителю.

Мне кажется, это удивительная способность, именно для артиста очень важная, – интуитивно угадывать, как правильно что-то сделать.

Вот, к слову, на эту тему скажу. Меня однажды режиссер Валера Усков, у которого я снялся в картине «Неподсуден», сыграв резко отрицательного героя, спросил: «Лень, ну вот как у тебя получается?» А я отшутился, сказал: «Ты знаешь, вот за секунду до того, как ты скажешь “мотор!”, я включаю интуицию». Я не стал объяснять то, о чем мы выше говорили, – интуицию включаю, и все. Чего тут рассуждать-то? Ты чем-то уже полон. И благодари Бога за это.

Д. З. В своей книге «Моя настоящая жизнь» вы пишете, что благодаря Ольге Александровне Хортик перестали быть Молчалиным, что к моменту знакомства с ней было свойством вашего характера. Вы фильтровали свои мысли, слова.

О. Т. Да, я умело делал это. Потому я и был мил окружающим. Понимаете, окружающий мир был довольно суровый. В огромной 49-метровой комнате моей мамы нам с бабушкой отвели загородку, метров восемь или меньше. Ночью бабушка иногда просыпалась. Вставала, шла к окну. Я хватался за ее нижнюю рубашку и плелся вслед за ней. Мы подходили к окну, открывали окно. Мы жили на втором этаже на углу Мирного переулка и улицы Большой Казачьей, позже она была «20-летия ВЛКСМ». И я видел черный автозак. Потом из нашего дома выводили человека, и машина его увозила. Бабушка закрывала окно и шла в нашу загородку. Становилась на колени и молилась. Из ее молитв я получал понимание того, как и что у нас происходит.

Вы понимали, что происходит?

Наверное, к третьему классу понимал. И все это, вместе взятое, все-таки привело к тому, что, пойдя в пятый класс, я уже знал, что вот это – нельзя, а это – нельзя никогда. А это можно, но только когда мама рядом. То есть двойная бухгалтерия у меня уже существовала, я был весьма нахватанным человеком по этой части».

О. Т.Олечка Серова [61] Ольга Серова (Хортик) – внучка художника Валентина Серова. , Ольга Александровна Хортик, она, по сути дела, за руку провела меня через самые трудные, тяжелые отрезки пути, к тому, что называется быть интеллигентным человеком, от того, что моя баба Оля называла «тэмни та малограмотни люди». Я по сей день никогда не решусь сказать про себя, что я интеллигентный человек, но – стремлюсь к этому.

Д. З. Ну, конечно, вы интеллигентный человек, со стороны же это можно сказать!

Возможно. Но вот это обстоятельство, понимаете, ни с чем не сравнимо. Ее держание за руку, ее поразительный, почти пасторский талант прощать. Она в каком-то смысле – одна из моих родителей. Благодаря ей я перестал быть Молчалиным, начал приобретать человеческие черты.

Д. З.Есть спектакль, который, можно сказать, уже вошел в историю. Хорошо, что его в свое время снял канал «Культура». Это спектакль «На дне», в котором играете вы и все остальные таланты «Табакерки», включая самого Олега Павловича. «На дне» [62] Премьера спектакля «На дне» по одноименной пьесе Максима Горького состоялась в «Табакерке» в 2000 году. Его поставил режиссер Адольф Шапиро. Помимо Олега Табакова и Андрея Смолякова, в спектакле играли Сергей Безруков, Александр Филиппенко, Виталий Егоров, Евдокия Германова и другие. – это очень многофигурная пьеса Горького, которая дает возможность многим артистам хорошо себя показать, но мало в каком театре, даже в очень большом, есть достаточное количество классных артистов, чтобы эту пьесу сыграть. И вот у вас это получилось.