Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

По правде говоря, причина, по которой детектив предпочел бы остаться дома, была более личной. В возрасте почти пятидесяти лет, после десятилетий холостой жизни и преданной службы полиции, в декабре 1907 года Петрозино женился. В последний день ноября 1908 года у него родилась дочь, его первенец. Отъезд в Италию означал бы, что ему придется надолго оставить жену и малышку.

Многие дивились женитьбе Петрозино, возможно, даже он сам. Среди коллег он был известен как убежденный холостяк, который отдавал все время работе с бесконечными сверхурочными, а редкие мгновения досуга посвящал музыке. Петрозино был заядлым любителем оперы, часто посещавшим партер и стоячие места в Метрополитен-опера в свободные от работы часы. Дома, в своей маленькой квартирке, он любил играть на скрипке. Осенью 1905 года в итальянском ресторане на Спринг-стрит его взгляд упал на дочь владельца. Ее звали Аделина Саулино, она была вдовой, и ей было тридцать семь лет, на девять меньше, чем детективу.

Ухаживание получилось долгим – оно было возможно только в те немногочисленные часы, в которые Петрозино мог оторваться от дел Итальянского отряда. Бо́льшую часть времени они проводили вместе в ресторане, под присмотром матери Аделины. Петрозино сделал предложение лишь через два года, и, в соответствии с семейными традициями, помолвка не была особенно романтичной. «Тебе, должно быть, тоже очень одиноко, – начал детектив желанный разговор. – Мы могли бы хорошо поладить».

Брак оказался счастливым, и Петрозино стал меньше времени проводить на работе и больше – дома, особенно после рождения первого ребенка. К февралю 1909 года его былой энтузиазм значительно поубавился. Он чувствовал усталость и удрученность. Он отслужил в Департаменте полиции Нью-Йорка почти три десятка лет – больше, чем любой другой офицер, и половину из них в качестве детектива, со всеми вытекающими отсюда переработками и опасностями. Ему исполнилось сорок девять лет, пенсия была не за горами, и мысль о том, что он окажется вдали от семьи, казалась ему невыносимой. Бингем сообщил, что путешествие в Италию и обратно через Геную, Рим и Палермо займет почти три месяца.

По словам верного сержанта Вакриса, пришедшего на пристань, чтобы помахать Петрозино рукой на прощанье, тот покидал Нью-Йорк «в прескверном настроении». Он знал, что идет на риск, отправляясь на Сицилию. «Берегитесь, босс, – вспоминал Вакрис о том, как предупреждал его. – Там везде Мафия».

Петрозино плыл с комфортомна лайнере «Дука ди Дженова», путешествуя первым классом с деньгами, выделенными из фонда секретной службы Бингема. Под своим именем делать это было опасно, да и конфиденциальный характер его поездки диктовал необходимость обзавестись ложной личностью. Петрозино взял псевдоним Симоне Веллетри. Предполагалось, что он еврейский бизнесмен. Он взял с собой два новеньких модных чемодана из желтой кожи и первые несколько дней путешествия провел в своей каюте, старательно избегая других пассажиров. Появившись в конце концов на палубе, он поведал интересующимся о том, что возвращается в Италию в поисках лекарства от расстройства пищеварения.

Осторожность Петрозино имела под собой основания. Он был слишком хорошо известен в итальянском сообществе и слишком узнаваем, чтобы остаться незамеченным на судне, заполненном жителями Нью-Йорка. На борту корабля, в одной из кают третьего класса, находился по меньшей мере один преступник, депортацию которого в Италию он организовал лично и который мог использовать шанс отомстить. Получилось так, что на «Дука ди Дженова» проблем не было, но как минимум один член экипажа – Карло Лонгобарди, судовой казначей, видевший его фотографии в газетах, – точно узнал Петрозино и обратился к нему с таким воодушевлением, что Петрозино, осмелев, раскрыл ему свою истинную личность. Он почувствовал себя раскованным до такой степени, что провел с новым знакомым несколько часов, потчуя его рассказами о самых известных делах. Свел Петрозино на борту и еще одно знакомство – с молодым человеком по имени Франческо Делли Бови, которого видели в обществе Петрозино так часто, что позже итальянская полиция проявила к нему особый интерес. Когда они узнали, что Делли Бови сошел на берег в Генуе и исчез – не нашли ни единого его следа, – было сделано предположение, что таинственный пассажир являлся тайным агентом, посланным, чтобы втереться в доверие к детективу.

Как бы то ни было, Петрозино сошел с «Дука ди Дженова», намереваясь завершить свою миссию как можно скорее. Он сел на первый же поезд до Рима, держа в руках листок бумаги, на котором его новый друг Лонгобарди перечислил рекомендуемые гостиницы, и тем же вечером прибыл в итальянскую столицу, зарегистрировался в отеле «Инглитерра» под другим вымышленным именем и на следующее утро встал пораньше, чтобы нанести визит в посольство США. Посол, Ллойд Гриском, уже получил телеграмму из Вашингтона относительно него и подготовил сопроводительные письма в Министерство внутренних дел и в местную полицию. Петрозино положил оба письма в свои желтые чемоданы вместе с материалами, что привез из Нью-Йорка: списком из двух тысяч итальянских преступников, на которых он хотел получить справки из полиции, и записями о нескольких возможных осведомителях в Палермо, – а также револьвером 38-го калибра.

В Риме лейтенант Петрозино явно чувствовал себя в большей безопасности, чем на борту «Дука ди Дженова». В городе он был простым прохожим, и, казалось, никто не мог узнать его или проявить какой-либо интерес к тому, чем занимается коренастый «бизнесмен». Он совершил официальный визит к начальнику полиции, запросив необходимые разрешения на продолжение миссии и добавив сопроводительные письма к властям Палермо к содержимому своих чемоданов. До конца пребывания в столице детектив старался сохранить анонимность. Планируя навестить дом своей семьи в Падуле, он предупредил брата, который по-прежнему жил там, чтобы тот «никому ни о чем не говорил, даже жене».

Петрозино был бы настроен значительно менее оптимистично, если бы знал, что его отсутствие уже заметили в Нью-Йорке, и еще менее – если бы знал, что газета американских итальянцев L’Araldo Italiano , сообщая о планах секретной службы Бингема несколькими днями ранее, опубликовала информацию о том, что он уезжает в Италию: подробность, которую газета могла получить только от кого-то из Департамента полиции. Эти же сведения появились в целом ряде ежедневных газет и, что с точки зрения лейтенанта было самым разрушительным, – в европейском издании New York Herald , которая пусть и печаталась в Париже, но была широко распространена по всему континенту. Вряд ли можно было назвать эту статью сенсационной; она пряталась на шестой странице, и имя Петрозино упоминалось там лишь мимоходом. Но этого хватило. Новости о миссии детектива промелькнули в нескольких итальянских газетах, и к тому времени, когда он приехал в Рим, сотни людей в Европе и Америке уже были осведомлены о том, что он направляется в этот город, а оттуда – на Сицилию.