Майк Дэш - Первая семья. Джузеппе Морелло и зарождение американской мафии

В Соединенные Штаты прибыла Каморра. Назревала война.

Каморра, преступное обществос более глубокими корнями, нежели у Мафии, зародилось в Неаполе примерно в 1820 году как братство взаимопомощи заключенных городской тюрьмы. Оно распространилось за пределы тюремных стен, трансформировавшись сначала в шайку вымогателей, а затем в полновесную банду злоумышленников с базами по всему городу. Каморра отличалась от своей сицилийской соперницы более сложной иерархической структурой; среди прочего у нее был единственный признанный и возведенный со всеми почестями на высший пост предводитель. Впрочем, во многих отношениях неаполитанцы действовали так же, как Мафия. В каждом районе города была своя банда – семья, – возглавляемая capintrito и насчитывавшая до сотни человек, формально инициированных в братство и поделенных на четыре разряда. Существовал центральный совет, известный как «Великая Мать», который разрешал споры и наказывал за измены. Были рэкеты, более или менее идентичные сицилийским: кража лошадей, шантаж, контроль над азартными играми. Только слово «Каморра», как и «Мафия», использовали чужаки. Посвященные называли организацию Società dell’Umiltà, «Общество смирения», или Bella Società Riformata, «Прекрасное реформированное общество».

Поскольку Неаполь был почти таким же бедным, как Сицилия, неаполитанцев в Соединенных Штатах было столько же, сколько и сицилийцев. В большинстве крупных американских городов существовали свои неаполитанские кварталы и свои неаполитанские преступники. Неясно, когда общество впервые утвердилось в Нью-Йорке, хотя почти наверняка его первые опорные пункты появились позже, чем у Мафии. С уверенностью можно сказать, что ряд видных каморристов прибыл в Соединенные Штаты между 1900 и 1910 годами. Большинство поселилось на другом берегу Ист-Ривер, напротив территории Морелло, и сформировало две отдельные, но союзнические банды, одна из которых базировалась на Нэйви-стрит в Бруклине, а другая – подальше, на Кони-Айленде. Первую из них, имевшую базой кофейню в доме 133 по Нэйви-стрит, возглавлял Алессандро Воллеро, энергичный тридцатилетний capintrito , прибывший в Нью-Йорк в 1907 году с женой и детьми. Босс Воллеро, Пеллегрино Марано, управлял людьми на Кони-Айленде из ресторана «Санта-Лючия», который находился недалеко от парков развлечений.

Во многом благодаря силе Мафии еще в июне 1916 года Каморра в Нью-Йорке была значительно менее влиятельной и менее организованной, чем ее сицилийские конкуренты. Каморристов было меньше, чем мафиози: по оценке одного из членов банды с Нэйви-стрит, их общая численность, включая представителей Кони-Айленда, составляла не более сорока человек. Они зарабатывали деньги на азартных играх и торговле кокаином. Гораздо более прибыльные овощной, ледовый и угольный рэкеты контролировались сицилийцами. Кроме того, членство в организации было привилегией, которая предоставлялась в Каморре гораздо проще, нежели в Мафии. К примеру, один низкоранговый неаполитанский стрелок год за годом более или менее честно работал в Буффало, и вдруг его внезапно вызвали в Нью-Йорк и попросили присоединиться к банде, очевидно просто потому, что в молодости в Италии он знал другого главаря банды с Кони-Айленда, Тони Паретти – Сапожника Тони, как его называли. В некоторых отношениях Каморра напоминала своего сицилийского противника: в ряде городов, от Бостона до Чикаго, от Буффало до Питтсбурга, существовали весьма условно связанные друг с другом неаполитанские банды, и церемонии посвящения, устраиваемые неаполитанцами, во многом напоминали аналогичные процедуры их сицилийских соперников. Упомянутый кандидат в члены Каморры описывал, как ему вручили перочинный нож и приказали взять кровь из руки его друга Паретти. Марано «взял руку сапожника и стал выдавливать кровь, и еще немного крови вытекло. Он сказал мне: “Ты принят”». Несмотря на все это и невзирая на амбиции своих предводителей, неаполитанские банды оставались менее влиятельными, чем Мафия, даже после смерти Джозуэ Галлуччи.

Отношения между сицилийцами, с одной стороны, и лидерами Каморры – с другой, поначалу были достаточно мирными. Соперничавшие банды придерживались собственных территорий, разделяя добычу от нью-йоркских рэкетов, а их лидеры посещали ежегодное «курительное собрание» в Бруклине, организованное для поощрения дружественных отношений между двумя организациями. Однако после 1915 года все изменилось. Каморристы, почувствовав слабость, вознамерились расшириться на Манхэттен, а братья Терранова пытались оказать сопротивление их наступлению. Результатом явилась первая из многих современных «войн» между конкурирующими группировками преступников.

Одним из очагов противостояния стало появление неаполитанцев на Манхэттене, когда после убийства Джо Димарко Марано из банды с Кони-Айленда открыл игорный дом на Хестер-стрит. Другим была вражда между Воллеро и Ником Террановой, которого босс банды с Нэйви-стрит обвинил в смерти близкого друга. Только по приказу Марано Воллеро сохранил мир, по крайней мере, до встречи между сторонами, которая должна была состояться в «Санта-Лючии» в конце июня 1916 года.

План Марано состоял в том, чтобы сблизить Мафию и Каморру, сгладить трения между бандами, усилить их совместный контроль над итальянским преступным миром и формально размежевать рэкеты в Нью-Йорке. Неаполитанцы знали, чего они хотят от этой договоренности: они стремились к бо́льшим деньгам и большей власти. Особенно Воллеро завидовал мертвой хватке семьи Морелло, которой та вцепилась в торговлю артишоками. Со стороны сицилийцев мотивы были менее ясны, хотя Терранова, конечно, страстно желали предотвратить угрозу войны на два фронта: с одной стороны – против Каморры, а с другой – против еще более хваткого Тото д’Акуилы. Так или иначе, восприняв согласие первой семьи обговорить уступки как признак слабости, неаполитанцы были жестоко разочарованы. Когда Марано провозгласил, что он хочет обсудить не только овощной рэкет, но также азартные игры, кокаин и вымогательство, братья Терранова решили, что выслушали достаточно. Не желая расставаться с заработанным таким трудом господствующим положением ни в одном из рэкетов, Ник, Чиро и Винченцо стали мешать ведению заседания, пока оно не было сорвано. Воллеро пребывал в убеждении, что это означало объявление войны.

Сотрудничество между бандами прекратилось не сразу. Не кто иной, как Воллеро нанял тех, кто убил Димарко, и вскоре после этого убийства Терранова явились на Нэйви-стрит с пятьюдесятью долларами, подарком для убийц. Тем не менее к августу 1916 года Воллеро активно занимался разработкой плана уничтожения своих врагов.