Денис Терентьев - Банька по-белому. Взрослые вопросы о лихих 1990

Николай Кондратенко, сенатор и будущий губернатор Краснодарского края, собравший на выборах 1996 г. поддержку 82 % земляков, называвших его «батька Кондрат». Призывал вешать на платанах «врагов России», а в одном из своих выступлений умудрился 62 раза употребить слова «жид» и «жидомасонство». Издал постановление № 89 «Об организации государственной и иной службы членов казачьих обществ Всекубанского казачьего войска в Краснодарском крае» (президент Ельцин отменил его через пару месяцев как антиконституционное), практически превращавший казаков в личную гвардию губернатора! Кондратенко предвосхитил многие идеи, которые будут реализованы в путинскую эпоху: например, предлагал создать Патриотический союз молодежи (патсомол), многие черты которого были воплощены в движении «Наши».

Что случилось? С 2 января 1992 г. в России стартовали радикальные рыночные реформы, предполагавшие приватизацию, либерализацию цен, товарную интервенцию, конвертацию рубля. Провозглашая этот курс в октябре 1991–го, Борис Ельцин заверил сограждан, что «хуже будет всем в течение примерно полугода». Затем последуют «снижение цен, наполнение потребительского рынка товарами, а осенью 1992 г. — стабилизация экономики, постепенное улучшение жизни людей». Вроде бы все по учебнику: подобным путем уже отправились бывшие соцстраны Восточной Европы. Но чехи и поляки видели за неизбежной инфляцией и безработицей грандиозную мечту — уйти от коммунистического кошмара к высокоразвитой Западной Европе. Большинство россиян увидели в реформах только разорение народа «министрами — капиталистами». «Егор Кузьмич (Лигачев, сподвижник Горбачева в политбюро ЦК КПСС) лишил нас выпивки, а Егор Тимурович — закуски», — шутил народ.

На фоне возможного голода ввели свободу продавать все, что вздумается, везде, где захочется. Горожане высыпали к станциям метро, вокзалам и рынкам в таком количестве, что к июню свободу торговли начали ограничивать. К началу 1992 г. средняя зарплата в России составляла 1200 рублей — менее 10 долларов по тогдашнему курсу. На нее можно было купить 6 кг свинины, если удастся «поймать» ее в магазине — дефицит страшный. Когда цены понеслись вверх, многие предприятия остались практически без оборотных средств. Возник кризис взаимных неплатежей между предприятиями, которые стали увольнять персонал и задерживать зарплату. А куда жаловаться, если арбитража вовсе нет, законы в зачаточном виде, а суды рассматривают пустяковый иск по три года? План антикризисных мер предполагал сокращение закупок вооружений в 5 раз, государственных инвестиций — в 1,5 раза, сокращение армии, переход от плана к госзаказу.

А почему нельзя было провести переход к рынку постепенно, как китайцы? Из правительства объясняли: потому что раньше все разумные реформы отвергались и сегодня страна подошла к краю, за которым голод и гражданская война. Россия уже не в состоянии платить проценты по внешнему долгу. По сведениям экономиста Евгения Ясина, нормы отпуска продуктов по карточкам в большинстве регионов к концу 1991 г. составляли: сахар — 1 кг на человека в месяц, мясопродукты — 0,5 кг (с костями), масло животное — 0,2 кг. Товарные запасы мяса и рыбы в розничной торговле к концу 1991 г. сократились до 10 дней, запасы продовольственного зерна (без импорта) в январе 1992 г. составили около 3 млн т, при потребностях в 5 млн т в месяц, в 60 из 89 российских регионов запасы зерна были исчерпаны, и производство хлеба шло «с колес» непосредственно после завоза зерна, поступающего из — за границы. Зерно закупали только за счет внешних займов, денег не было даже на оплату фрахта судов. Вице — премьер Егор Гайдар впоследствии писал, что планировал отложить либерализацию цен до середины 1992 г., а к тому времени создать рычаги контроля над денежным обращением, но никакой возможности дальше тянуть не было.

Кто герой? 35–летний экономист Егор Гайдар, внук пламенного писателя — большевика Аркадия Гайдара, полный антипод Валентина Павлова — своего предшественника на посту премьер — министра страны. Впрочем, де — юре премьером Гайдар никогда не был, в пиковом для себя 1992 г. занимая должности то министра финансов и экономики, то первого зампреда правительства страны, то «исполняющего обязанности» премьер — министра. Однако газеты открыто писали, что мозговым центром «шоковой терапии» является Гайдар со своими сподвижниками Чубайсом, Авеном, Кудриным, Шохиным, Нечаевым, а президент Ельцин политически их прикрывает, оставаясь по совместительству председателем правительства. Политик из Гайдара получился неважный: бесил страну, на вопрос верит ли он в Бога, отвечая: «Я агностик». Народ решил, что он какой — то сектант, возможно, сионист. Небольшого роста, круглолицый, плешивый, сыплющий заумными терминами. Стране куда милее и понятнее был либерал — демократ Владимир Жириновский, обещавший дать каждой бабе по мужику, а мужику — по бутылке водки.

Но президент Ельцин впоследствии говорил, что Гайдар поразил его своей уверенностью: «Причем это не была уверенность нахала или уверенность просто сильного энергичного человека, каких было много в моем окружении. Сразу было видно, что Гайдар — не то, что называется «нахрапистый мужик». Это просто очень независимый человек с огромным внутренним непоказным чувством собственного достоинства. То есть интеллигент, который в отличие от административного дурака не будет прятать своих сомнений, своих размышлений, своей слабости, но будет при этом идти до конца в отстаивании своих принципов». Гайдара спрашивали, что бы сказал о его рыночных экспериментах его дед — коммунист. Отвечал: «Полагаю, дед сказал бы: «Не трусь!»

Удались ли реформы? Скорее, да. За неполный год Гайдару удалось преодолеть товарный дефицит, погасить гиперинфляцию, не допустить обвального роста безработицы и создать ключевые государственные институты современной России: налоговую систему, таможню, банковскую систему, финансовый рынок.

В вину младореформаторам ставят обесценивание вкладов граждан в Сбербанке и ваучерную приватизацию. Реформы сопровождалось многократным ростом цен — в 1992 г. индекс инфляции составил 2608 %. Вклады граждан в государственные банки индексировались очень скромно. Грубо говоря, вклады 40 млн россиян, составлявшие треть ВВП страны, обесценились настолько, что суммы, которой в 1990 г. хватило бы на 50 кг сливочного масла, в декабре 1992–го едва хватило бы на 1 кг.

Народное возмущение ростом цен велико, его выразителем стал открывшийся 6 апреля 1992 г. VI Съезд народных депутатов России. В моде популярные лозунги «накормить народ» и «урезонить спекулянтов», а по сути — свернуть реформы. Гайдар в воспоминаниях так описывал принятие решений Съездом: «Практически с голоса, без обсуждения, без анализа материальных возможностей принимаются постановления, которыми правительству предписано снизить налоги, увеличить дотации, повысить зарплаты, ограничить цены. Бессмысленный набор взаимоисключающих мер». Если все выполнить, инфляция составила бы 300–400 % в месяц, но объяснений правительства парламент не слушает. Приходится повышать зарплаты бастующим шахтерам (почему — то только им, а не учителям или врачам) и выделить 600 млрд рублей льготных кредитов на развязку кризиса неплатежей. Разумеется, простая раздача денег коммерсантам не решает проблему, а только разгоняет инфляцию.