Денис Терентьев - Банька по-белому. Взрослые вопросы о лихих 1990

В чем интерес друг к другу бизнеса и власти накануне президентских выборов? Окружению Ельцина нужны большие деньги, чтобы переизбрать растерявшего популярность президента, а бизнесу интересны крупные активы, остающиеся в госсобственности. Их объединяла и общая угроза — коммунисты. Для передачи предприятий «своим» олигархам используется схема с залоговыми аукционами: государство берет у бизнеса в долг под залог завода и в срок деньги не возвращает. Завод уходит в частные руки. Контрольный пакет «Норильского никеля» перешел под контроль ОНЭКСИМ — банка за 170 млн долларов при обороте в 8 миллиардов. Единственным учредителем фирмы, владевшей теперь гигантом, был некий житель подмосковного села Алабушево, на поверку оказавшийся деревенским пропойцей, живущим на пенсию матери. Он вспомнил, что однажды за 50 тыс. старых рублей давал свой паспорт знакомым на три дня. Реальным бенефициаром называли Владимира Потанина, который вскоре стал вице — премьером правительства РФ, как только правоохранительные органы заговорили о признании приватизации «Норильского никеля» недействительной.

Так кто такие «Семибанкирщина»? Это уголовные авторитеты? Борис Березовский, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин, Александр Смоленский, Владимир Виноградов, Михаил Фридман — богатейшие предприниматели, долларовые миллиардеры уже к концу ХХ века. За каждым из них стояли мощные структуры с самыми разнообразными активами, в центре каждой обязательно был крупный коммерческий банк. Уголовниками эти люди не были, сидел один Смоленский — по молодости украл какую — то мелочь в типографии, где работал наборщиком. Однако происхождение их капиталов настолько мутное, что даже в 2000–е у олигархов так и не появилось респектабельной истории успеха. Владимир Потанин торговал вареными джинсами, а потом стал владеть ОНЭКСИМ — банком. Между джинсами и банком — пустота. Владимир Гусинский в 1989 г. создал советско — американское юридическое СП, а спустя три года у него уже был холдинг из 42 предприятий, на доходы которого он создал частную телекомпанию НТВ.

Российские олигархи резко отличались от американских, чье обогащение происходило на фоне экономического роста. Форды подняли автомобильную промышленность, Рокфеллеры — нефтяную, Карнеги — металлургическую, Дюпоны — химическую и т. д. Российские же предприниматели, по данным Минэкономики, в период с 1992 по 1996 г. вывели за границу 623 миллиарда долларов. Они любили сравнивать себя с династиями дореволюционных фабрикантов: Морозовых, Рябушинских, Дюжонов. Но колумнисты деловых изданий опускали их с небес на землю, напоминая, что, когда в 1908 г. Савве Морозову удалось купить на нью — йоркской бирже по бросовой цене большую партию хлопка, он отказался ее тут же перепродать и отправил товар на свои фабрики в Россию: «Чай я капиталист, а не спекулянт. У меня 10 тыс. ткачей работают, а у них семьи». Экономист Григорий Явлинский сформулировал: «Во всем мире банки существуют, чтобы брать деньги у народа и вкладывать их в национальную экономику. Наши банки берут деньги из бюджета и вкладывают их в Мальту».

Получается, большинство россиян не испытывали симпатии в первому поколению предпринимателей? Однозначно. Мало того, что многие из них неприлично богатели на фоне обнищания страны, так еще и большинство в «Семибанкирщине» были евреями. А бытовой антисемитизм всегда пышно цвел на российской почве. Хуже всего, что за разговорами о «разграблении народного достояния» плохо прививались представления о легитимной собственности. Люди редко понимали, что частный собственник для «Северстали» или «Норильского никеля» всяко лучше государства. Приватизация называлась «прихватизацией» — с негативной коннотацией. Тема пересмотра итогов разгосударствления собственности будет всплывать и спустя 30 лет после ее начала, делая инвестиции в Россию слишком рискованными — кому охота снова попасть под экспроприацию экспроприированного.

Что случилось? 15 апреля 1997 г. президент Ельцин обратился к стране по радио с призывом покупать продукцию российского производителя. И заявил о решении прекратить закупку импортных автомобилей для руководителей: «Все иномарки, которые обслуживали чиновников, будут выведены из гаражей и проданы с открытых аукционов. Скоро чиновники будут ездить только на российских машинах».

Обращение, хотя и касалось строгой экономики, вышло эмоционально окрашенным: Ельцин поделился, каких усилий стоило ему в молодости достать жене Наине модные бежевые туфли — лодочки. А сейчас рынок заполнен импортом, и нужно поставить задачу: вернуть туфли, холодильники и мебель российских фабрик на прилавки: «Российские традиции качества — это не выдумка, не легенда. Россия всегда гордилась изделиями своей оборонной промышленности и космической техникой. Тут мы не уступали, а чаще и превосходили другие страны. Признаем, про большинство наших товаров этого пока не скажешь. Но ведь и не все заморские товары хороши. Мы смогли убедиться в этом. Разве российский шоколад хуже импортного? Нет, лучше. А хлеб? Колбаса? Молочные продукты? А пиво? О водке я и не говорю».

Президент несколько раз подчеркнул: многие наши товары не хуже иностранных, у нас просто денег нет на рекламу и «не хватает умения продвигать свой товар». Доходит до того, что российские производители придумывают для своих товаров иностранные названия — а это абсурд.

Ельцин апеллировал к советским представлениям людей о солидарности? Да, он даже обратился к средствам массовой информации с просьбой помочь нашим товаропроизводителям — рассказать о российских товарах. Вроде как в порядке трудовой дисциплины. А если граждане не будут покупать эти товары, они тем самым обрекут страну на вечное отставание: «Нет, о таком повороте и речи быть не может. Покупая отечественные товары, мы помогаем нашей стране, нашей российской промышленности, помогаем самим себе. Такой патриотизм мне по душе. Вы хотите, чтобы у нас стало меньше безработных? Вы хотите помочь российским предприятиям? Вы хотите, чтобы они встали на ноги и заработали в полную силу? Тогда я вам говорю: покупайте наше, российское. Не пожалеете».

Удалось ли пересадить чиновников на «Волги», а их «мерседесы» пустить с молотка? Нет. Более того, с идеей вышла трагикомедия. Ельцин в ходе одной из речей в защиту отечественного производителя сидел на снегоходе. Телевизионная картинка давала крупный план президентского лица, а вот на некоторых фотографиях видно, что это снегоход Yamaha. Идею пересадить на «Волги» двигал вице — премьер Немцов — бывший губернатор Нижегородской области, на территории которой находится Горьковский автомобильный завод. Но даже он, как писали, передвигался на гибриде «Волги» и Mercedes: кузов машины отечественный, но вся начинка — немецкая. Автомобильная эпопея закончилась спустя два года, в апреле 1999 г., когда Ельцин отменил свое распоряжение. С тех пор тема чиновников и автомобилей неоднократно поднималась, но сколько — нибудь заметного прогресса в ней так и не достигнуто.