Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

— Это вы рассказывали еще весной.

— Да, забыл уже. Шамилов на свободе и, как я понимаю, теперь даже может рассчитывать на реабилитацию за привлечение его по делу о вымогательстве с меня.

— Дело возобновлено, не спешите.

— В любом случае получается, что никакой защиты для тех, кто осмелился рассказать об издевательствах и вымогательстве в СИЗО, нет. Даже сюда, на спецкорпус «Бутырки», ко мне в прошлом году приходили «малявы»: «Отсиживаешься, не хочешь платить». Я ведь, как вы знаете (и как следствие знает) полмиллиона выплатил, но им, похоже, мало и это не закончится никогда. И они всегда прикрывались именем Шакро (Захарий Калашов, осужден по делу о перестрелке на Рочдельской — Авт.).

Считаю, что в реальности эти люди не имеют никакого отношения к традиционному криминальному миру (мы нигде не нашли информации, кто и как назначал «положенцев» и «смотрящих» по СИЗО № 3 — Авт.).

Я до сих пор не могу прийти в себя после того, что произошло в СИЗО № 3. 37 дней, проведенных там, повлияли на меня так, будто я пережил войну. Знаете, какую дикую боль чувствует человек, когда одновременно с двух сторон в уши засовывают ватные палочки и давят на барабанные перепонки?! Любой будет готов отписать квартиру и вообще все, что угодно, только бы это закончилось.

После СИЗО № 3 у меня диагностирование «расстройство личности». Это связано, в том числе, с историями про кошек.

— Что еще за история?

— При мне насиловали кошек, которых затягивали в камеру через окно на петле. В ушах стоят агонистические крики несчастных животных. Понятно, что в нормальном состоянии этого сделать нельзя. Делали это «обдолбанные» наркотиками арестанты. И что получается, они ведь считали тех, кто попадает по 228 не людьми, а сами прямо в СИЗО употребляли. При мне «положенцу» протягивали наркоту сами сотрудники (ФИО в распоряжении автора).

Пресненская пересылка

И если Максиму и Беленину пока ничего не угрожает, то этого не скажешь про остальных сидельцев СИЗО № 3. Что, если каждый день там вот так же кого-то мучают? И что за всесильные покровители у тех сотрудников, которые, не исключено, принимают участие в преступной схеме? Ведь они, по крайней мере, не могут не знать, что творится в камерах.

P.S. Во время подготовки публикации на момент 3 марта 2021 года стало известно, что ФСИН России инициировало служебную проверку в СИЗО № 3.

Справка: Николай Васильевич Романов (в монашестве Сергий) — российский религиозный деятель, отлученный от церкви. Получил известность как строитель нескольких монастырей и храмов и в связи с рядом скандалов. Его называли «духовником Натальи Поклонской». Отец Сергий — человек, служивший в милиции, совершивший убийство и 13 лет отсидевший в тюрьме. Несмотря на это стал одним из самых известных и влиятельных священников России. 29 декабря 2020 года в ходе штурма Среднеуральского монастыря он был задержан правоохранительными органами, в отношении него было возбуждено уголовное дело по подозрению в склонении к самоубийству, нарушении права на свободу совести и вероисповеданий, и самоуправстве.

Схиигумен Сергий (Романов)

Пожалуй, никогда еще в современной России ни в одном СИЗО так часто в камерах не звучали слова о Боге, грехе и смерти, как в январе 2021 года в столичном следственном изоляторе № 7. Именно здесь находился скандально известный отлученный от церкви иеромонах Николай Романов (Сергий). Но дело не только в нем. Заключенные пожаловались правозащитникам на то, что по радио крутят ролики о вере, которые оказывают на них сильное подавляющее психологическое воздействие.

Меж тем схиигумен Сергий за решеткой, кажется, стал смиренным, хоть и объявил бессрочную сухую голодовку в знак протеста против своего уголовного преследования и заключения под стражу. Но по порядку.

СИЗО № 7 (Капотня) — единственный столичный изолятор, который сегодня принимает новых заключенных в период пандемии. Они находятся здесь две недели на карантине, и только потом, в случае отрицательных тестов на ковид, их распределяют по другим СИЗО. Благодаря новогодним и рождественским праздникам, точнее тому, что в эти дни не работали суды, число «жильцов» СИЗО № 7 снизилось до 262 человек (было около 400). При этом, к примеру, женщин стало меньше в пять раз — сейчас здесь их 6, а было 30.

Надо сказать, что в 2020 году больше всего жалоб было именно на этот СИЗО. Сейчас сидящие здесь на карантине заключенные говорят, что редко видят медика (к примеру, безногий инвалид сообщил, что ему нужна мазь для протеза, получить ее не удается), что в камерах нет ни телевизора, ни холодильника, ни электрочайника, и что не выдают гигиенические наборы (зубную пасту, щетку и т. д.). Подобные жалобы время от времени члены ОНК слышат в разных СИЗО. Но вот что действительно удивило — рассказы о «заевшем пластинку» радио.

— Сегодня два часа звучала песня «Ландыши», — рассказывает заключенная Евгения П. — Это было просто невыносимо, давило на мозг. Я и так нервничаю после приговора, а тут это. Но хуже всего какая-то заставка на тему веры, которую мы слышим постоянно по радио. Там говорится, что заключённые не имеют права выбирать одежду и еду, что грех искупляется смертью. Это вообще что такое?

— «Ландыши» прокрутили зачем-то больше 30 раз, я считал, — говорит заключённый Б. — Но хуже ролик религиозный. Он очень давит.

— Да, ролик звучит как издевательство, в нем про то, что осужденные ни на что не имеют права, — добавляет Алена П. — И что надо каяться. Если бы ролик этот крутили несколько раз в день — еще ладно. Но в итоге с утра сегодня он звучал часа два. «Заело» радио.

Объяснить странности с радио сотрудники нам так и не смогли. Пожимали плечами — мистика какая-то. Уж не связана ли она с пребыванием здесь скандального «раскольника» Николая Романова (больше известного как схиигумен Сергий)? Напомним, он обвиняется в доведении до самоубийства и воспрепятствованию свободе вероисповедания.

Отлучённый от Церкви бывший схиигумен Екатеринбургской епархии Русской православной церкви вышел к нам в благостном состоянии. Вообще столичные СИЗО за последние годы видели нескольких священников, но все они за решёткой выглядели как обычные заключенные — переодевались в гражданскую одежду. Николай Романов остался в том же, в чем его задержали — в рясе, в специальном головном уборе. Так что видеть человека в одежде священника за решеткой не в качестве окормителя заключенных, а в роли одного из них — довольно необычно.