Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

Собственно, так и попал в пресловутую камеру № 409 Беленин. Согласно материалам дела, у него с собой при задержании была приличная сумма в евро, что, видимо, и определило интерес к нему и его дальнейшую печальную судьбу в СИЗО.

Вот примерно как все это выглядело. Сначала Шамилов вел мирные беседы, демонстрировал свои возможности и связи, а потом предлагал поделиться деньгами. Кто не соглашался, подвергался жесткому прессингу, и не только моральному. Беленин говорит в своих показаниях об избиениях и пытках.

«На протяжении 27 дней из 37, проведенных в этой камере, ко мне применялись различные методы принуждений и пыток с целью вымогательства 500 000 рулей, — это цитата из письменного обращения ко мне, как члену ОНК и члену СПЧ. — Денег у меня не было, так как они были изъяты во время досмотра. И вымогатели вынудили родственников продать имеющийся у них автомобиль. Только после того, как они перечислили деньги, меня перевели в камеру к «первоходам».

Беленин чуть позже рассказал, как именно его пытали — били по лицу и по травмированной еще во время водолазных работ конечности, засовывали ватные палочки глубоко в уши (видимо, хотели порвать барабанные перепонки).

В новой камере Беленин познакомился с другим арестантом, Кучеровым, который рассказал, что тоже «заезжал» в 409-ю и тоже заплатил 500 000 рублей.

Кучеров и Беленин — два потерпевших по уголовному делу, которое было возбуждено СО отдела МВД по району Хорошево-Мневники в декабре прошлого года по статье 163 «Вымогательство» в отношении Шамилова А.М. и неустановленных лиц.

Казалось бы — вот она, победа! Но не спешите.

Итак, судя по показаниям Беленина, имеется полный «расклад» того, как работала в СИЗО, по сути, организованная преступная группа, состоящая из рецидивистов и сотрудников изолятора (ведь чужие там не ходят). Он называет фамилии других потерпевших, номера карт, на которые переводились деньги (в среднем от 200 тысяч до двух миллионов рублей).

По его словам, помогал Шамилову «смотрящий» по кличке Алик, который сидел в тот период в камере на этом же этаже. Вместе они «разгоняли по дороге» (так выражаются на тюремном сленге) наркотики для заключенных, брали шприцы у одного из врачей и т. д.

Беленин даже указал «тайники» — места в камерах, где они прятали запрещенные вещи. «Также Шамилов собирал со всех камер взнос на «общее воровское», — пишет Беленин. Это он про так называемый «общак».

Сколько человек помимо Кучерова и Беленина пострадало от этих «поборников» и команды? На этот вопрос, по идее, должно ответить следствие. Но мне лично известно, что один из арестантов (его данные имеются в редакции) пожаловался как-то на вымогательство в СИЗО следователю по своему делу. И что вы думаете? Да, его перевели в другую камеру, где за болтливость он был. избит. Вообще все, кто пытался хоть что-то рассказать о том, что творится в изоляторе, подвергались унижениям и избиениям (их помещали в камеру к криминалитету). Один из таких заключенных, будучи переведенным в другое СИЗО, до сих пор не желает даже произносить вслух фамилию Шамилова.

— Он обладает каким-то магическим воздействием на всех, — рассказывает арестант. — Угрожает так, будто ты в его абсолютной власти и только от него зависит — будешь ли дальше жить или умрешь в мучениях.

В итоге получилось, что только Кучеров и Беленин написали заявления в следственные органы и руководству ФСИН. И сразу же на них открылась настоящая охота со стороны криминалитета. Под покровом ночи по решению руководства УФСИН их вывезли в СИЗО № 7 и определили под круглосуточное видеонаблюдение. Спасли.

Но на этом злоключения не закончились. Понимая, что обоих строптивых арестантов теперь им не достать, криминалитет стал угрожать родственникам. К близким приходили неизвестные люди, требовали, чтобы арестанты свои заявления из «органов» забрали.

Кучерову повезло — его перевели под домашний арест (с тех пор, правда, его судьба не известна). Беленина перебросили в СИЗО «Бутырка», и вроде бы там с ним все в порядке, но вот письма, адресованные мне, как члену СПЧ, оттуда почему-то не дошли.

А что же с делом? Больше всего удивляет, что в материалах фигурирует только одна фамилия Шамилова, в то время как в заявлении сообщалось и о других участниках этого преступного сообщества, как сидящих, так и вольных.

Ни «смотрящий» Алик, ни другие рецидивисты-вымогатели, вроде как так и не были допрошены. Сотрудники СИЗО, замешанные в схеме уже хотя бы тем, что странным образом подсаживали арестантов в «нужную» камеру, не проходят по уголовному деле даже свидетелями. Шамилов убыл на этап еще в начале года, но в мае его вернули в СИЗО № 3 для очной ставки с Белениным. А на время проведения всех следственных действий, по странному мнению следственного органа, лучше бы Шамилов и Беленин сидели в одном СИЗО.

— Беленина ни в коем случае нельзя переводить из «Бутырки» в «Пресню», — говорит его защитник. — Вы понимаете? Ведь те сотрудники, которые подсаживали арестантов к Шамилову, до сих пор там работают! И весь криминалитет там. И он сам там! Или его хотят вернуть, чтобы с Белениным что-то случилось или чтобы он отказался от показаний.

Мне лично кажется, водолаз — кремень, в том смысле, что пойдет до конца. Друзья говорят, это в его характере. Да и работа у него такая была, что требовала выдержки и бесстрашия. На его счету семеро спасенных на воде, в том числе двое детей. Такой вряд ли откажется от своих показаний. А раз так, то его собственная жизнь в опасности.

О служебной проверке ФСИН по факту всего случившегося в «Пресне» лично мне ничего не известно. Да и была ли она?

В следственном кабинете СИЗО (встречи заключенных с членами ОНК пока происходят тут) перед правозащитниками сидит совсем юный, 2001 года рождения, арестант. Студент-второкурсник из благополучной семьи, учился на программиста, попал за решетку за наркотики. Признается, что сам употреблял, но сейчас не об этом.

Максим (назовем его так, а полные ФИО его и других фигурантов его истории мы передали ФСИН России) недавно был этапирован в «Бутырку» из «Пресненской пересылки».

Про то, что с ним происходило, уже может рассказывать относительно спокойно. Но еще недавно Максим был в жутком состоянии.

— Я попал в СИЗО № 3 в начале октября 2020 года, — рассказывает Максим. — Сначала был в карантинной камере, потом замначальника СИЗО распределил меня в камеру № 253.

Кроме меня в камере № 253 были еще трое. Фамилий я не знаю, но каждого могу описать в деталях. Один из них — уроженец Украины по имени Алексей, ему лет 45, «второход» (по закону запрещено содержать вместе впервые арестованных и рецидивистов — Авт.). Были еще таджик Фарух лет 25–27 и армянин 42–43 лет. Три дня они меня не трогали. «Три дня ты гость», — говорили. А потом началось.