Ева Меркачёва - Тесак, Фургал и другие. «Странные» смерти, дела и быт в российских тюрьмах

Начальник ЦВСИГ говорит, что сейчас всем раздадут гигиенические наборы. И правда, прямо при нас приносят мыло, зубные щетки и зубной порошок (правда, со сроком годности до 2017 года).

— Сейчас заменим порошок, — спешит отдать очередное распоряжение начальник. И почти по-отечески добавляет: — Девушки, а вас всех сегодня в душ. А прогулка будет уже после помывки, чтобы не простудились.

Дамы стараются отвечать ему улыбками. В каждой камере проблемы, начальник старается решать их на ходу.

— А телефон когда дадут? И почему только на час на всех? Это ж каждому только по пять минут? — спрашивают арестанты (у всех есть сим-карты, а телефон приносят один, так что «симки» вставляют по очереди — прим. автора)

— Дадут на два часа, я распоряжусь. Скоро принесут!

— А прогулка будет?

— Через час!

— А когда принесут передачки?

— После 18 часов начнут раздавать.

— А меня в списках находящихся здесь нет, потому передачки от моих родных не принимают.

— Дежурный, распорядись принимать передачи для всех, даже кого нет в списках. И время приема продлите до 19.00.

И так из камеры в камеру.

В следующем корпусе 142 административно арестованных, в том числе 8 женщин.

— А можно нам туалетную бумагу?

— А что, уже израсходовали?

— Ее тут и не было.

Меж тем на КПП «бастуют» адвокаты, которые не могут пройти. Длинная очередь на бюро передач.

Больной эпилепсией в камере просит его лекарства.

— А что же сразу не сказал при поступлении?

— Я сказал, но все тут носились и забыли.

— Позовите медика к нему.

— А у меня аллергия сильная, мне нужно из моего рюкзака специальный шампунь.

— Дайте ему рюкзак.

— Мне нужна ручка и листы бумаги.

— Дежурный, ручку с бумагой в камеру № 11.

К слову, письменные принадлежности нужны, чтобы писать апелляцию на решение суда. Арестованные боятся пропустить срок, при этом им страшно представить, как их (а не согласны с вердиктом большинство) будут вывозить в Мосгорсуд. Начальник уверяет, что организуют заседание по видеоконференцсвязи, но, насколько я знаю, в ЦВСИГ ее никогда не было. Не исключено, что судью привезут из Мосгорсуда сюда, чтобы провести выездные заседания (это был бы лучший вариант).

Спецприемник № 2 прикомандировал в центр сотрудников (по сути, тут как бы организован филиал спецприёмника). Однако их явно не хватает, а где взять еще специалистов — не ясно. Так что задержки с выводами на прогулку, с раздачей передачек, проходом адвокатов будут неизбежны.

— В целом в центре, конечно, лучше, чем в ОМВД, — говорит арестованный. — Тепло. Неплохо кормят: сегодня на обед был фасолевый куриный суп и рыбные биточки. Жалко, что в камерах нет ни телевизоров, ни холодильников. Зато обещают разносить книги из библиотеки.

Но тут подъезжают еще автобусы, там 60 человек. И это было еще до того, как ОВД-инфо сообщило о новых задержаниях (более 300 человек). Куда их всех девать?

К слову, никакие тесты на коронавирус ни в ОМВД, ни в спецприемниках, ни в ЦВСИГ, ни у кого не берут. Всем не до этого. Найти бы лишние койки да матрасы.

Правозащитники выступили с интересной инициативой: для тех, в отношении кого судами были вынесены решения об административных арестах, незамедлительно применить положения статьи 31.5 «Отсрочка и рассрочка исполнения постановления о назначении административного наказания». А тех, в отношении кого суды пока не вынесли решения, отпустить из отделов полиции и автозаков с обязательством явки по вызову в участок в течение ближайшего месяца. Это могло бы решить множество проблем.

— У нас все в порядке, мы со всем справимся! — бравирует начальник.

А получив телефоны для минутного звонка, арестанты набирают правозащитника: «Все это на самом деле пытка!»

«Разве 500 000 рублей такие большие деньги? — примерно так говорил, вальяжно расположившись на нарах, вор-рецидивист Ахабег Шамилов. — Не скупись, твоя жизнь стоит дороже».

Это сцена повторялась не раз в камере № 409 московского СИЗО № 3 (в народе известного как «Пресненская пересылка»). Обычно на «уговоры» раскошелиться у Шамилова уходило не больше месяца. Тех, кто платил, переводили в другие камеры, но они и там продолжали трястись от страха за свою жизнь. А на их место приводили новых.

Двое заключенных, выплативших по полмиллиона, не побоялись рассказать об этом. И впервые за последнее время было возбуждено дело о вымогательстве в московском СИЗО.

Водолаз-спасатель Андрей Беленин был задержан 31 января 2019 года за контрабанду наркотиков и с тех пор находится под арестом в следственном изоляторе. Как он сам говорит: «Вину свою полностью чистосердечно признал с первого дня, максимально раскаиваюсь и стараюсь содействовать следствию». Но эта история не про его преступления, а про его злоключения за решеткой.

Андрей Беленин. По этой фотографии его приказано найти и убить

Поместили Беленина в СИЗО № 3 в обычную камеру к «первоходам». Прошло совсем немного времени, и без объяснения причин его перебросили в другую камеру — к рецидивистам (что является нарушением статьи 33 ФЗ «О содержании под стражей», так как впервые арестованные должны содержаться отдельно). Тут-то он и познакомился с настоящими криминальными порядками и «подпольной» жизнью столичного изолятора…

Небольшое отступление для наших читателей. В криминальной иерархии «положенец» — лицо, назначаемое «вором в законе» и наводящее криминальные порядки в конкретном учреждении. Нам не известно, кто и когда определил этого Ахабега Шамилова «положенцем», ведь по своей биографии ранее судимый квартирный вор-форточник, работавший водителем-экспедитором (как указано в его обвинительном приговоре), не особо вписывается в «авторитеты».

Но вернемся к Беленину. Первое, что он узнал, что сидящий в этой камере «положенец» Шамилов обладает поистине безграничными возможностями. Через него можно купить мобильник (за 30 тысяч рублей), гашиш и героин (2 тысячи за грамм) и даже этап (договориться, чтобы после приговора отправили в нужный регион, например, одно из самых популярных направлений — Тверь — стоило 200 тысяч рублей).

Все это не просто слова, а слова, положенные на бумагу, которая легла в основу возбуждения уголовного дела.

Итак, по словам потерпевшего, два сотрудника СИЗО — капитан по имени Гриша и майор Рома — делали вот что: как только поступал в изолятор новенький арестант, обвиняемый по 159-й мошеннической статье УК РФ или по 228-й — наркотической, эти сотрудники изучали его финансовые возможности — по материалам личного дела и страничкам в соцсетях. «Солидных бобров» или «сладких булочек» (как их называли) направляли на «обработку» к Шамилову.