Константин Пахалюк - Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

Катынские документы представляют из себя взаимосвязанный комплекс, каждую часть которого необходимо анализировать в свете других частей этого комплекса, реальной (а не воображаемой) практики делопроизводства высших органов власти на момент создания документа, а также общего (например, политическая ситуация на конкретный момент) и частного (конкретные события, непосредственно связанные с созданием документа) исторического контекста.

Самой, пожалуй, распространенной ошибкой негационистов является принятие неких в основном придуманных ими самими правил делопроизводства конкретных органов в конкретные рассматриваемые периоды. Приведем яркий пример: выписка из решения Политбюро от 05.03.1940 о расстреле поляков исполнена на бланке 1930-х гг., что отрицатели, конечно, видят как признак фальшивки. А на каком основании? Исключительно на своем собственном, ни на чем не основанном представлении о том, что было можно и чего было нельзя в делопроизводстве сталинского Политбюро. И визит в тот же РГАСПИ тут же разрушает это представление [1100] — в «сталинском» делопроизводстве высшего уровня, включая Политбюро и наркоматы, бланки использовались в т. ч. «устаревшие» [1101] (удалось найти даже пример использования бланка 1920-х гг. в 1940 г. [1102] ), а иногда — и просто «некорректные» (другого наркомата) [1103] , а отношение к оформлению документов было довольно простое и деловое. Как удалось выяснить, бланки выписок 1930-х гг. спорадически использовались как минимум до июля 1941 г. (включительно) [1104] .

Отрицатели даже не могут выдвинуть хоть сколько-нибудь обоснованную гипотезу о том, по чьему именно распоряжению были якобы подделаны документы (и вообще произведена вся якобы крупномасштабная фальсификация катынского дела, затрагивающая помимо архивов и эксгумации, и свидетелей). Понятно, что это не мог быть Б. Н. Ельцин, который получил документы закрытого пакета от М. С. Горбачева в декабре 1991 г. Но это не мог быть и единственный президент СССР, который долгое время делал вид, что никаких документов нет [1105] , и не хотел публиковать их даже после признания СССР вины за Катынь в 1990 г. (а секретные протоколы к пакту Молотова — Риббентропа даже хотел уничтожить [1106] ). Бывший заведующий Общим отделом ЦК КПСС В. И. Болдин так описывал словесную реакцию М. С. Горбачева на ознакомление с документами двух закрытых пакетов перед одной из встреч с В. Ярузельским: «В одном за подписью Берии речь идет об истинных фактах расстрела поляков в Катыни, а во втором — о выводах комиссии, работавшей после освобождения Смоленской области в годы войны и пришедшей к выводу, что это дело рук фашистов. Храните получше и без меня никого к ним не подпускайте. Слишком все это горячо». Болдин добавил, что уже после ознакомления с содержимым закрытого пакета «Общему отделу он [Горбачев] запретил выдавать эти документы» и «поручил сообщить польской стороне, что достоверных фактов о расстреле, кроме тех, что были обнародованы еще во время войны, не найдено» [1107] .

Еще один вариант — якобы фальсификация документов Н. С. Хрущевым в процессе десталинизации — не менее абсурден. Дело в том, что документы эти бросают тень на него самого. Ведь в 1940 г., в год расстрела более трех тысяч узников тюрем из западных областей УССР, он являлся первым секретарем ЦК КП(б)У, а его близкий соратник И. А. Серов в этот период был главой НКВД УССР. Если бы документы были «хрущевской фальшивкой», в них не было бы сведений об этих конкретных расстрелах.

Рассмотрим основные аргументы относительно документов закрытого пакета. Начнем с документа, который положил начало всей документальной цепочке.

Записка Берии Сталину № 794/Б от марта 1940 г. с предложением о расстреле польских военнопленных и узников тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии [1108]

В марте 1940 г. нарком внутренних дел Л. П. Берия обратился к И. В. Сталину с предложением расстрелять 14,7 тыс. военнопленных (они находились в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях) и 11 тыс. заключенных тюрем западных областей УССР и БССР, поскольку якобы «все они являются закоpенелыми, неисправимыми вpагами советской власти» и во вскрытых контрреволюционных организациях «активную руководящую pоль играли бывшие офицеpы бывшей польской аpмии, бывшие полицейские и жандаpмы». Политбюро с предложением согласилось, о чем свидетельствуют резолюции И. В. Сталина и других членов Политбюро на самой записке.

В полном соответствии с практикой сталинского Политбюро эта записка одновременно представляет из себя подлинник решения Политбюро, каковым она стала по результатам голосования. На документе секретарем Сталина А. Н. Поскребышевым отчеркнут текст решения, который был перенесен в протокол решений особой папки.

Как один из самых главных документов катынского дела, записка Л. П. Берии подвергается наибольшему количеству атак.

Экспертиза в рамках расследования Главной военной прокуратуры подтвердила подлинность росписей И. В. Сталина и других членов Политбюро [1109] . Но Ю. И. Мухин заявил, что наклон росписей доказывает их фальшивость — мол, невозможно, чтобы он и другие члены Политбюро расписались с наклоном слева направо, сверху вниз — только снизу вверх: «Даю вам гарантию в 200 %, что вы не встретите ни единого подлинного документа, на котором бы даже один руководитель расписался иначе, поскольку это невозможно» [1110] .

Резолюции Сталина с наклоном, близким к таковому на записке Берии.

Фрагменты документов справа налево, сверху вниз: РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 448. Л. 143 (образ из проекта Росархива «Документы советской эпохи»); Атомный проект СССР: документы и материалы… Т. 2. Кн. 1. Вклейки после стр. 389; РГАСПИ Ф. 17.

Оп. 163. Д. 1283. Л. 99; РГАСПИ Ф. 17. Оп. 163. Д. 1276. Л. 14.

Между тем существует большое количество других подлинных документов именно с таким наклоном резолюций И. В. Сталина, что сразу опровергает этот аргумент [1111] . Ю. И. Мухин «нарушил» сразу два важных для такого рода анализа правила: поленился пойти в архив и не учел конкретный исторический контекст: его пример с занятым начальником, не вчитывающимся в документы и строчащим резолюции одну за другой, неприменим к обсуждению на Политбюро такого важного и деликатного вопроса, как предложение расстрелять более 25 тыс. человек.

Часто можно услышать, что после отмены троек НКВД в 1938 г. новая тройка, такая, как упоминаемая в записке Л. П. Берии, не могла быть создана. На чем основывается это утверждение — непонятно [1112] . Постановление СНК и ЦК от 17.11.1938 отменяло конкретные существовавшие на тот момент тройки, но в нем нигде не написано, что впредь другие тройки не могут быть созданы тем же Политбюро. Это постановление — ограничение для НКВД, который не мог самовольно создавать и использовать тройки. А вот вышестоящая инстанция, конечно, и после этого могла создавать любые тройки по своему вкусу, что она и сделала в случае с тройкой, созданной Политбюро 14.03.1943 для пресечения разбазаривания социалистической собственности в Узбекистане, и с тройкой, сформированной 25.05.1943 в целях пресечения бандитизма, грабежей, злостного хулиганства и крупных хищений социалистической собственности в Киргизской ССР. Обе тройки имели право выносить смертные приговоры [1113] .