Константин Пахалюк - Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века

Наконец я очутился в лагере «Шталаг № 8» [1681] около города Заган [1682] , в Силезии. Однажды в этот лагерь приехала группа немецких офицеров. Среди них был барон фон Кученбах [1683] , которых хорошо говорил по-русски и по-азербайджански. Они отобрали из числа пленных 30 азербайджанцев, в том числе и меня, и на машинах повезли в военный лагерь Нойгаммер.

Как выяснилось, немцы, используя крайне бедственное положение военнопленных и прибегая к методам угроз и насилия, создавали здесь из военнопленных кавказских национальностей особый батальон под названием «Бергманн». Я с группой азербайджанцев был направлен в 3-ю роту. Командиром этой воинской части был капитан Оберлендер, а его заместителем был зондерфюрер барон фон Кученбах. Мне отвели роль советника и заместителя командира 3-й роты немца Цааг [1684] .

В тот вечер, когда мы прибыли в этот военный лагерь, я видел, как с группы военнопленных грузин была снята немецкая форма и надета снова советская. Их куда-то отправили. Позднее немецкий унтер-офицер Ганс Никкель говорил мне, что их всех расстреляли, так как все те, кто, попав в «Бергманн» и оказавшись по каким-либо причинам непригодным к службе, в лагерь военнопленных не возвращались, а уничтожались.

В лагере находились два украинца. От них я узнал, что в 1940 году из числа украинских буржуазных националистов Оберлендер создал диверсионный батальон под условным названием «Нахтигаль» и что они в начале войны провели карательные операции во Львове. Одного из этих украинцев звали Демчишин [1685] , а второго — Возняк [1686] .

Как-то Оберлендер вызвал меня и сказал, что хочет взять в «Бергманн» еще одну группу из числа военнопленных азербайджанцев, находившихся в «Шталаге-8». Он собрал группу немецких офицеров и унтер-офицеров, и мы поехали для отбора военнопленных.

По прибытии в лагерь мы наблюдали жуткую картину. Военнопленные были в жалком состоянии. Они еле-еле могли двигаться. По приказу Оберлендера их построили в одну шеренгу. Оберлендер лично начал отбор военнопленных, а мы записывали их фамилии. Отобрав около 60 человек, немцы привезли их в Нойгаммер и поместили в отдельный барак. Назначили карантин.

Из этой группы семь человек оказались больными и их поместили в изолятор. Там им сделали уколы, от чего они погибли.

В военном лагере нас обучали военно-пехотному делу. Некий доктор Дюрр преподавал нам теорию фашистской партии.

Весной 1942 года весь личный состав «Бергманн» построили и сказали, что мы принимаем присягу. Тут присутствовало много гражданских и военных лиц из числа немцев. К присяге приводил сам Оберлендер.

После принятия присяги нас направили в Баварию в местечко Миттенвальд [1687] . Нас обмундировали в форму горнострелковой части и стали обучать ведению войны в горных условиях. Сам Оберлендер принимал в этом активное участие.

В апреле или мае 1942 года Оберлендер собрал нас, офицеров, и сказал, что мы поедем в Берлин на экскурсию. Нас привезли в Берлин в расположение СС-овского полка «Великая Германия» [1688] . Здесь нас стали вызывать по фамилии в помещение, где находились два генерала, два штатских, одна женщина, несколько эсэсовских офицеров и Оберлендер. Мне было задано несколько формальных вопросов, затем меня отвели в другую комнату.

После опроса в комнату вошел Оберлендер в сопровождении нескольких эсэсовских офицеров и сказал, что среди нас были изменники, которые изменили присяге фюреру, и что они будут расстреляны. В числе изменников он назвал фамилии Циклаури, Тобидзе, Шавгулидзе, присутствующего здесь, и других. Позднее Оберлендер объявил о расстреле многих участников из этой группы.

Из Берлина мы поехали обратно в Миттенвальд. Там Оберлендер собрал всех немцев на совещание и дал распоряжение об аресте многих солдат. С них сняли немецкую форму, погрузили на несколько автомашин и вывезли под строгим контролем из лагеря.

В июне 1942 г. нас в полном составе направили на Восточный фронт [1689] . Для того чтобы проверить надежность «Бергманна», под Моздоком [1690] нас послали под обстрел советских войск. Мы понесли большие потери. Я был тяжело ранен.

Меня направили в госпиталь в гор[од] Кисловодск. По приезде я наблюдал такую картину: советских тяжелораненых военнослужащих по распоряжению Оберлендера выбрасывали на улицу, а в госпиталь помещали немцев. Населению строго было запрещено помогать советским раненым. Позднее я узнал, что при отступлении немцев с Кавказа этот госпиталь одной из групп «Бергманна» был взорван.

Оберлендер создал в составе «Бергманна» два кавалерийских эскадрона. Командиром первого эскадрона являлся бывший эмигрант князь Дадиани, а командиром другого эскадрона был назначен отъявленный бандит Бештоков.

Эти эскадроны предназначались для ведения карательных операций против населения оккупированных зон.

По службе мне очень часто приходилось ездить в те места, где оперировали эти части «Бергманна», и я видел, как каратели Оберлендера водили людей на расправу.

Мне, например, запомнился такой случай. В ноябре 1942 года я ездил в Прохладное [1691] , где Оберлендер отобрал несколько десятков военнопленных для пополнения «Бергманна». Когда я возвращался оттуда на машинах с военнопленными, мне около Нальчика повстречалась группа людей из эскадрона Бештокова. Они вели человека в гражданском, руки которого были связаны на спине. Я остановил машину и спросил старшего группы, куда они ведут этого человека. Он ответил, что его допрашивал Оберлендер и приказал расстрелять как большевика. Не успели мы отъехать от этого места и 200 метров, как послышался выстрел.

В оккупированных немцами городах и местечках Кавказа полицейские, комендантские и другие административные должности заполнялись людьми, назначенными Оберлендером, и они получали указания от него. Они жестоко расправлялись с местным населением Кавказа, расстреливали местных жителей под видом коммунистов и евреев [1692] , грабили местное население, отбирали у них имущество, сжигали дома. Награбленное имущество немцы отправляли в Германию. Особенно отличался в этом отношении Оберлендер, который направлял захваченные ценности своей семье в Германию. Мне было также известно, что к Оберлендеру приезжали за инструкциями некоторые высшие чины немецкой армии. В его распоряжении был личный самолет.

В Пятигорске, Георгиевском [1693] , Прохладном, а также в некоторых других местах размещались лагеря для военнопленных. Оберлендер имел прямое отношение к этим лагерям. Положение в них было ужасным. Людей кормили раз в сутки горстью подсолнуха. Многие пухли с голоду и умирали. В таких условиях Оберлендер отбирал людей для пополнения «Бергманна».

В конце 1942 года, когда немцы были вынуждены отступать с территории Северного Кавказа, Оберлендер распорядился угонять все население, а также военнопленных, а тех, кто будет сопротивляться, расстреливать на месте без суда. Многие военнопленные и мирные жители были в ужасном состоянии, не могли двигаться. Их расстреливали. Все дороги по пути отступления были усыпаны трупами. Непосредственное участие в расстрелах принимали кавалерийские эскадроны «Бергманн». Бештоков и другие хвастались, что в Нальчике они взрывали и жгли здания школ и больниц, весь город горел.