Николай Непомнящий - Не такие, как все. Люди-феномены

В 1426 году, однако, устав от дворца и походных лагерей, он возвратился в свой замок Тиффож, где стал вести поистине королевский образ жизни. Блеск и роскошь, сопутствующие ему, затмили бы хроники времен султанов и цезарей. Его телохранители насчитывали более двухсот человек, это были не простые солдаты, а рыцари, капитаны, дворяне, пажи высокого ранга, каждый из которых был одет в парчу и бархат и имел собственную свиту. Его помпезная церковь, напоминавшая величием Ватикан, где праздничную мессу пели каждый день и службу проводили с соблюдением всех церемоний и ритуалов, походила на римские базилики. В Тиффоже «штат» включал в основном прелатов, дуайенов, викариев, казначеев, каноников, священников и дьяконов, чиновников, ученых, певцов, действовала хоровая школа. Мантии, омофоры, стихари, антиминсы, полотенца и убранство алтаря были сшиты из прекраснейшего льна. Церковные одеяния блестели золотом и драгоценными камнями; по слухам, там были хитоны из изумрудно-зеленого шелка, прошитые золотыми нитями, тяжелые малиновые и фиолетовые ризы, усеянные жемчугом, балдахины из желтого и белого дамаста, далматики из шелка янтарного, голубого и серебряного цветов, одежды, украшенные сценами рождества и крестных мук, благовещения и успения Богородицы. По праздникам церковь облачалась в алое, гобелены с изображениями жития святых украшали алтарь на пасху, троицу, в святки, праздник Девы Марии в дни жатвы, день всех святых и в день святого — покровителя этого места. На алтаре стояли массивные золотые подсвечники, золотыми были дискосы, чаши для причащения, дароносицы, купели, чаши для омовения, сосуды для миро, гробницы, из которых самая роскошная — святого Оноре — была усыпана драгоценными камнями, это было поистине бесценное сокровище, все это было выполнено умелым ремесленником, проживавшим в замке.

Кроме того, дом Жиля де Рэ был открыт для гостей. Днем и ночью его столы ломились от яств: запеченного мяса и жаркого, огромных корзин с белым хлебом, пирогов, мясных блюд, ведь он кормил не только охрану и служащих, но и путешественников, которые проезжали мимо замка. Сам он любил лакомиться редкими пряными блюдами и дорогими винами с Кипра или с Востока, в которых были растворены кусочки янтаря.

Жиль был заядлым библиофилом и в огромных сундуках держал ценные манускрипты, которые иллюстрировал для него известный художник Томас, сделавший для них переплеты из бархата и ярких восточных материй, привезенных из Каира и Дамаска. Он особенно восторгался трудами Овидия, Валерия Максима и больше всего историями Светония — этот манускрипт имел переплет из красной кожи с золотым замком и пряжкой.

Было очевидно, что даже годовой доход королевства не смог бы обеспечить такой экстравагантный образ жизни, и постепенно поместья, луга, парки и леса продавались, и наконец в 1436 году его семья, обеспокоенная судьбой наследства, обратилась к королю Карлу, который, узнав о дурном правлении сира Рэ, запретил ему распоряжаться всей собственностью.

Долгое время Жиль де Рэ занимался алхимией и искал философский камень, и теперь он занялся этим с особым рвением под руководством известного оккультиста тех дней — Жиля де Силле, священника из церкви святого Мало. Были потрачены огромные суммы, золото и серебро переплавлены в тигле и реторте — но все безрезультатно. Один из капелланов маршала Эсташ Бланш отправился в Италию, чтобы разыскать знатока этих дел; между тем Жилем де Рэ определенно стали завладевать демонические силы. Он обратился к Жану де ла Ривьеру, колдуну, который только что прибыл из Пуатье, но чары и заклинания казались бесполезными. Второй колдун по имени дю Месниль убедил Жиля подписать кровью бумагу, где говорилось, что он клянется отдать все, что потребует дьявол, в том числе жизнь и душу, и, чтобы усилить воздействие, в церкви в полночь накануне Дня Всех Святых была сослужена служба дьяволу.

Вскоре после этого Бланш вернулся из Италии с флорентийским священником Франческо Прелати. Прелати, ученый, человек невероятного обаяния, вскоре приобрел власть над Жилем де Рэ, и вот тогда-то и начались серии страшных убийств, богохульства и другие отвратительные деяния, почерпнутые, казалось, из недр черной магии. Сатану, говорил Прелати, надо усладить кровью, кровью детей. Тогда он будет по отношению к своим слугам благосклонным и осыплет их богатствами. Имя первой жертвы Жиля де Рэ неизвестно. Кажется, это был юноша, которого однажды вечером заманили в замок, и, когда в потайной комнате эротоман удовлетворил свою страсть, они с Прелати задушили несчастного ребенка, вырвали сердце из теплого тела, принеся его, еще содрогавшееся и трепетавшее в агонии, в жертву демону, которого они вызвали с помощью магических заклинаний. Потом Прелати завернул труп в льняную материю и под покровом темноты захоронил его на священной земле — кладбище рядом с церковью святого Винсента. Кровь они сохранили в стеклянных бутылках и писали ею на тонком пергаменте колдовские книги и литургии сатане.

Мы еще вернемся к деяниям, которые творились в замке; но бессмысленно описывать черные мессы, которые служились в замке; считать изнасилования, убийства, издевательства над детьми. С 1432 по 1440 год продолжались оргии, и в дьявольском притоне умирали дети с разных концов страны. На суде был зачитан список с именами жертв — мальчиков и девочек; пропавший в Рошебернар сын вдовы Перонне, который «ходил в школу и учился весьма хорошо»; пропавший в Сен-Этьен-де-Монтлюке сын бедняка Гийома Бриса; пропавший в Машкуле сын Жоржа ле Барбье; пропавший в Туайе сын Матлина Туари, «тот самый ребенок в возрасте 12 лет» и так далее, список был очень длинным, всего погибло более восьмисот детей. Их тела были сожжены или свалены в подвалы и подсобные помещения замка. Жиль де Рэ приходил в экстаз, видя страдания своих жертв, как сказал он сам: «Мне доставляло наибольшее удовольствие наслаждаться пытками, слезами, страхом, кровью». Но все же ему снились кошмары. Он построил коллеж в Машкуле и посвятил его святым невинным. Он часто говорил о возвращении в монастырь, о паломничестве в Иерусалим, куда бы он отправился с босыми ногами, прося по пути милостыню.

Было бы странно, если бы Яков V, бретонский герцог, который скупал земли и дома маршала за бесценок, вмешался бы в это дело, пока не наполнил свои сундуки и не преумножил свое богатство. Он сознательно пропускал мимо ушей невероятные по своей чудовищности слухи, ходившие среди крестьян. Но все же нашлись порядочные люди, действовавшие не ради корысти, а по велению совести. Жан де Малетруа, епископ Нанта, неподкупный честнейший прелат, прослышал об этих страшных преступлениях. Ему понадобился всего месяц, чтобы предпринять надлежащее расследование; отряд вооруженных солдат отправился в Тиффож, а тем временем второй отряд окружил Машкуль, где спасался, дрожа от страха, Жиль де Рэ. Сопротивляться было бесполезно, бежать — невозможно; 14 сентября убийца-садист Прелати и те его помощники, которые не покинули его при первых признаках опасности, были арестованы, закованы в цепи и брошены в темницу. Церковное разбирательство продолжалось месяц и восемь дней; гражданский суд длился 48 часов.